В плену страстей
Не ты для города, а город для тебя. Таким правилом я руководствуюсь всегда, когда куда-нибудь езжу. Это значит, в первую очередь, что ты городу ничего не должен. Не должен ходить в его музеи, знать его историю, в конце концов, любить ты его тоже не должен. Ты сделал ему одолжение уже тем, что приехал в него, и он, в свою очередь, сам должен развлекать тебя, подсовывать тебе по дороге хорошие кафе, интересные музеи, смешные магазины, солнечную погоду, да и вообще всячески красоваться перед тобой.
Казалось бы, город Малага — один из таких городов. Тех, которые тебе должны. Столица испанской Коста-дель-Соль — обычный курортный город, куда весной, летом и осенью съезжаются грубые русские туристы, чопорные англичане и немцы любого разлива. Город, который в основном существует на туриндустрии. Что-то вроде Сочи, только с историей поинтересней. Ну и еще тут родился Пабло Пикассо и стоит его дом-музей. Так вот эта Малага вдруг ни с того ни с сего развернулась ко мне спиной — первый город, который решил, что он мне ничего не должен и зажил своей жизнью. А именно — Страстной неделей.
Начиная с четверга все магазины, и офисы, и музеи закрылись, и город превратился в парк развлечений для своих. На главной аллее города наперекор моему праздному пути стали расставлять стулья, на которые даже нельзя сесть, потому что они все зарезервированы, за них заплачено и теперь у каждого стула есть владелец. Дороги перекрыли, и на всех перекрестках появились лотки с чипсами, сладкой ватой и кокосами. Все пивные и рестораны забиты. А все жители города занялись собой.
Оказывается, что они не только работают тут для туристов, но и существуют своей отдельной жизнью братств. Братства — религиозные общины, в одной из которых состоит каждый уважающий себя житель Малаги мужского пола. Состоит — значит платит ежегодный взнос примерно в сто евро, имеет право участвовать в религиозных мероприятиях и быть похороненным на территории братства. В Страстную неделю каждое братство дважды участвует в торжественной процессии. Сначала идет одетый с ног до головы в белое, похожий на члена ку-клукс-клана человек, он задает ритм и показывает, куда идти, а уже за ним — 200 молодых испанцев, членов братства, сложив руки на груди, несут на плечах полозья, на которых огромная, украшенная и разодетая рыдающая Дева Мария, или распятый Христос, или Тайная вечеря, весом почти четыре тонны. А за ними духовой оркестр. И так за пять-шесть часов они обходят весь город. А весь город, сидя на своих забронированных стульях, за этим наблюдает. И всем совершенно наплевать на то, что ты тут приехал и гуляешь. Хочешь — смотри, как развлекается город, не хочешь — гуляй отсюда.
Но пробраться по городу каким бы то ни было другим маршрутом, не пройдя мимо какого-нибудь братства, где легионеры устанавливают на постамент распятие, которое вечером понесут по улицам, или где зажигают свечи вокруг Тайной вечери, чтобы потом понести и ее по улицам, невозможно. Весь город представляет собой 7 церквей и собор и окружен 42 братствами, в каждом из которых так или иначе каждый день что-то происходит. Хочешь ты этого или нет, но ничего другого в эти дни, кроме как участвовать в Страстной неделе, шататься от братства к братству, от процессии к процессии, сделать нельзя.
И возникает какое-то очень странное ощущение, что тебя взяли в заложники и заставили посмотреть на душу города, который казался тебе бездушным и строго прикладным. Как если бы жители Сочи взбунтовались против вконец обнаглевших туристов и показали бы им, что они тут не для обслуги, а что-то о себе думают, сели бы все сами посреди города и стали бы есть свои шашлыки, наплевав на то, что вокруг кому-то что-то надо. Только Сочи, кажется, слабо, а Малаге, оказалось, нет. Я ее теперь за это уважаю.