«Когда Навальный станет мэром, я посплю» Предвыборная кампания глазами волонтера

На часах полвторого ночи, я завожу будильник на четыре утра. Уже несколько дней я работаю в предвыборном штабе Навального. Нас пока совсем мало, меньше двадцати человек, включая отдельную команду по взятию «муниципального барьера», и все, хотя и в тесноте — сидя по трое за столом, теряя зарядки от телефонов и ноутбуков, — помещаются в офисе Фонда борьбы с коррупцией. Пару дней назад судья Блинов объявил перерыв в заседаниях до 2 июля, и у нас есть целых две недели, чтобы запустить настоящую предвыборную кампанию — с программой, слоганами, фирменным стилем, листовками, сайтом, волонтерским штабом, футболками, браслетами, вот с этим всем. «В пятницу нужно организовать фотосессию кандидата», — написала мне Аня Ведута (пресс-секретарь Навального. — Прим. ред.) прямо из зала суда. Большая съемка, два дня на продакшн, окей. Фэшн-директор журнала Esquire Катя Павелко должна была лететь на показы в Милан, но не раздумывая поменяла билеты. Фотограф Витя Горбачев, отложив все дела, объезжал спальные районы в поисках подходящего локейшена. И вот в пять утра я мчу по пустому городу к пересечению МКАДа и Варшавки — к буквам «Москва». Мне сложно сказать, какая это по счету съемка, которую я продюсирую, но я ужасно волнуюсь. И да, я счастлива.

Звонит мама. «Зачем тебе это надо? Вас всех посадят!» — «Мама, выборы в нашей стране пока еще не запрещены законом». — «Ты же собиралась за клубникой приехать, зубы полечить». — «Да, зубы — это важно. Говорят, в СИЗО очень плохие стоматологи». — «Дурацкие у тебя шутки. Да и вообще — мутный он какой-то тип, что-то там наверняка нечисто с этим лесом».

Ищем места для мероприятий. Это какой-то день сурка. «Извините, весь павильон целиком выкупили под другое мероприятие. Да, все остальные тоже заняты». — «Но мы же вчера подписали договор». «Ну а сегодня утром пришло подтверждение об оплате от другого заказчика».

Уже которое утро подряд начинается с письма или звонка, сообщающего, что подтвержденный накануне зал внезапно оказался «занят другим мероприятием», или в нем начался «плановый ремонт», или просто — «в свете сложившихся обстоятельств». Сложившиеся обстоятельства — это презентация предвыборной программы Алексея Навального. Она должна состояться 1 июля в 13 часов и ни часом позже — в 18:50 отбывает его поезд в Киров. Нам нужен зал-амфитеатр с небольшой сценой (для официальной части), с просторным фойе (для пресс-конференции и неформального общения), не очень далеко от центра (чтобы работающие люди смогли прийти в обеденный перерыв), примерно на 500 мест — на тысячу человек мы вряд ли можем рассчитывать. Ну мало ли, никто не придет.

«Вы будете вспоминать этот день и удивляться, как мало людей собралось здесь», — я запускаю на экран видеообращение Сергея Гуриева. В конце концов презентацию программы Навального согласился принять отель «Ренессанс»: к счастью, в Москве есть международные гостиничные сети, для которых наше мероприятие — просто бизнес. Мне хочется поспорить с Гуриевым: зал полон, хотя это середина дня понедельника, да и сама презентация нигде не анонсировалась. Мы опасались провокаций, поэтому пригласили только прессу и первых волонтеров.

Вообще, удивительно, сколько всего наша маленькая «самопальная добровольческая дикая дивизия» успела за эти две недели. Подготовить и красиво сверстать программу, придумать и напечатать первую листовку, сделать баннеры для кубов и презентации, футболки, браслеты, флажки, шарики, наклейки, запустить волонтерский штаб, начать уличную агитацию. А еще есть невидимая никому работа муниципального штаба. Несколько человек составляют списки по районам, оценивают перспективность депутатов, добывают и проверяют контакты, готовят списки для обзвона Навальным, сортируют результаты по таблицам, организовывают оформление у нотариуса — сложный конвейер розыскных, аналитических, риторических и логистических действий. Алексей часами обзванивает депутатов, с некоторыми лично встречается. Одну подпись доставляют из Владимирской области, другую из Греции — у депутатов тоже сезон отпусков. Видно только, как каждый день увеличивается итоговая цифра на белой доске с надписью «Кто не с нами, тот ПОКА не с нами». И время от времени появляются листочки с фамилиями согласившихся отдать подпись за Навального депутатов от «Единой России» — и приписанной от руки фразой «Вау, успех!». Мало кто на этом этапе всерьез считает, что Навального вообще допустят к выборам, но все работают только на победу — словно нет суда в Кирове, а мы участвуем в настоящих честных выборах. «Как говорила выдающийся американский ученый Маргарет Мид, никогда не сомневайтесь, что небольшая группа мыслящих и самоотверженных граждан может изменить этот мир. Более того, это единственное, что его когда-либо меняло», — завершает свое обращение Сергей Гуриев, и об этом с ним спорить не хочется.

В волонтерский штаб с раннего утра идут люди. Многие привозят канцтовары и технику — ноутбуки, телефоны, принтеры, проекторы, пару кофеварок и одну кофемолку. Сегодня парень принес новенький макбук в упаковке, но отказался представиться и сфотографироваться, чтобы мы поблагодарили его в соцсетях. Наверное, работает в каком-нибудь госучреждении. Все это ужасно трогательно, но на всякий случай прошу нашего главного IT-специалиста Егора проверить, нет ли в ноутбуке шпионских программ.

Никто и никогда не заметит висящего над умывальником зеркала, но его отсутствие заметят все. Несколько дней мы с волонтером Димой занимаемся именно такой незаметной работой. Помещение в Лялином переулке досталось штабу в крайне убитом состоянии. Вызвать электрика, сантехника, вынести строительный мусор, повесить на стены баннеры, оборудовать лекторий и комнату для брейнстормов, найти уборщицу, закупить горы хозтоваров и канцелярии — редко когда зачеркивание выполненных дел доставляет такое облегчение.

«У вас плохие связи с общественностью, — заявляет мне интеллигентная стройная женщина под сорок, похожая на преподавателя филфака или иняза. — Входная стеклянная дверь вся в разводах от побелки. Это плохо для коммуникации с внешним миром. У вас есть ведро, тряпка и стремянка?» Да, вот еще перчатки и средство для мытья. «И нам тоже дайте перчатки и тряпки!» — присоединяется к ней респектабельная семейная пара. Ужасно трогательно.

Около пяти часов вечера 10 июля Алексей Навальный, Леонид Волков и еще несколько сотрудников штаба спускаются на станцию метро «Таганская», чтобы доехать до «Пушкинской»: мы идем подавать подписи муниципальных депутатов в Мосгоризбирком, а затем отправляемся агитировать и раздавать листовки прямо на улицах. Но для этого нужны собственно листовки. Первая партия давно разошлась, 500-тысячный тираж новой листовки типография не успевает сфальцевать. Накануне вечером в штаб привезли часть тиража — 30 тысяч штук, которые нужно вручную согнуть пополам к завтрашнему дню. И штаб превращается в сгибательный цех.

Сгибают все: юристы, программисты, агитаторы, заявители кубов, водители, фотографы, копирайтеры, дизайнеры, директор инвестфонда и лично Максим Кац. Группа волонтеров придумала, как оптимизировать процесс: один отсчитывает по 10 штук, двое сгибают их пачками, несколько человек линейкой оттачивают сгиб каждой листовки по отдельности и еще один человек упаковывает готовые листовки в коробки. Такой алгоритм заметно повышает производительность труда — за вечер и утро подготовлен весь тридцатитысячный тираж. Но к МГИКу не проехать — везде шлагбаумы. Тогда волонтеры выстраиваются живой цепью от машины с листовками до двора МГИКа и передают пачки из рук в руки. Почему-то именно этот эпизод переполняет чашу терпения полиции, которая с самого начала сопровождала наше веселое «несанкционирование шествие», но не вмешивалась и даже задержала нашиста-огурца. Трое полицейских через толпу прорываются к крыльцу, стаскивают с него Навального и уводят в автозак. Машину окружает возмущенная толпа, и через несколько минут кандидата — с официальными извинениями — выпускают.

«А как Навальный относится к гей-парадам?» — спрашивает пара геев под сорок, когда я раздаю листовки напротив Петровского пассажа. Холеные, явно обеспеченные, они вряд ли выходили к Госдуме в день принятия закона о запрете гей-пропаганды, но наверняка возмущались по этому поводу в соцсетях. «Навальный выступает за соблюдение Конституции, которая гарантирует всем право на свободу собраний и запрещает дискриминацию, в том числе и по признаку сексуальной ориентации». — «Мы и так за вас, но хотелось бы, чтобы он более четко артикулировал эту позицию». «Ваш Навальный — это проект Госдепа и Кремля, — встревает в наш разговор юноша, неуловимо похожий на кандидата Дегтярева, если представить того без костюма, а в бейсболке и шортах ниже колена. — Сколько вам платят?» — «Ха-ха! — наш случайный гость сильно развеселил моих собеседников. — Так Кремля или Госдепа? Или, по-вашему, это одно и то же? А вы тогда — чей агент? Мальчик, у вас в голове овсянка! Съешьте ее немедленно».

Позади еще две недели кампании. Сегодня Алексей Навальный снова уезжает в Киров — на завтра назначено оглашение приговора. В день рождения Франца Кафки прокурор потребовал для него шесть лет лишения свободы. Арт-директор Лена предлагает написать Алексею письма — на бумаге, от руки. На перроне Ярославского вокзала много журналистов. Алексей и его брат Олег в футболках с надписью «Брат Навального» появляются вместе с женами — на их футболках написано «Жена брата Навального». Лена передает Алексею большой крафтовый конверт с наклейкой «Навальный», в котором лежат наши письма. «Я должен сейчас его открыть?» — «Нет, в поезде». Когда все снова станет почти хорошо, Алексей напишет нам ответ: «Я вообще очень сентиментальный, а когда в поезде читал ваши письма, то хотелось обливаться слезами, как при просмотре мультфильма про пингвиненка Лоло».

Проводницы просят отъезжающих зайти в вагоны. Поезд трогается, но через несколько секунд внезапно останавливается. Стоит две минуты, пять. Кто-то, кажется Жора Албуров, шутит: «Это Собянин с Якуниным по телефону торгуются». Но поезд все же уехал, журналисты разошлись. По пустому перрону идем только мы, маленькая добровольческая дивизия. Все это выглядит, как финал какого-то фильма. Или начало. «Про это все когда-нибудь точно снимут кино», — Леонид Волков словно читает мои мысли.

Вместе с Леной и Егором мы едем с вокзала обратно в штаб на летучку. Мы начинаем обсуждать, кто из штаба сможет на выборах проголосовать, так как многие — «понаехавшие». Я, например, живу в Москве 14 лет, сделала неплохую карьеру, сносно зарабатываю и исправно плачу налоги — но купить квартиру не могу и вряд ли когда-либо смогу. Поэтому у меня нет права голоса. Похожая история у многих моих друзей. Это ужасно несправедливо, это средневековый имущественный ценз. Мы так отчаянно впахиваем на этой предвыборной кампании в том числе и для того, чтобы вместо каждого из нас, лишенного голоса, на участки пришли тысячи москвичей.

«Оксана, как ты можешь поддерживать Навального? Ты же либерал, а он националист», — я встречаю в баре главного редактора «Большого города» Ксению Чудинову. «Ксюша, в его позиции нет ксенофобии, он говорит о проблемах с нелегальной миграцией». — «Но он же ходил на «Русские марши». — «Понимаешь, я поддерживаю Навального в том числе и для того, чтобы он обеспечил механизм сменяемости власти. Мои взгляды не должны при этом полностью совпадать с его или твоими взглядами. Но власть просто должна быть сменяемой. Когда Навальный станет властью, кто знает, может быть, я перейду в оппозицию к нему — все-таки быть в оппозиции к адекватным людям гораздо приятнее, чем к нынешним упырям».

«Ты у Госдумы?» — сквозь лежащую сеть до меня дозванивается мама. Значит, народный сход показали по федеральным каналам. Я у отеля Ritz-Carlton, но в целом да, я здесь. — «Вы молодцы. Хоть бы у вас все получилось».

«Когда Навальный станет мэром, я посплю», — пишет в твиттере Вася Дровецкий. «Я тоже», — отвечает юзер @navalny. «Когда Навальный станет мэром, я посплю», — думаю я, привычно заводя будильник на пять утра: завтра мы делаем семейную фотосессию Навальных.