В «Фаланстере» работают люди разных специальностей (слева направо): филолог Полина Болотова, историк Вадим Момотов, киновед Алексей Юсев, преподаватель украинского языка Вита Хомченко, антрополог Анна Кузнецова, литературный работник Алексей Цветков, инженер Борис Куприянов, лицо свободной профессии Максим Сурков, историк политических учений Ольга Кононова и литературный критик Иван Аксенов
«Парменид» Хайдеггера. «Апология» Тертуллиана. «Ленин и классовая война» Георга Лукача. Переписка Жуковского и Елагиной. Последние номера «Знамени», «Сеанса» и журнала «Посев». Газета ярославских анархистов TNT. Джон Донн. Готфрид Бенн. Шкаф в человеческий рост, заполненный современной поэзией. «Борхес у нас только такой», — говорит продавец. Седеющий мужчина подзывает жену: «Маш, почитаешь «Еврей — кто он?». Немолодая женщина, присев в углу, перелистывает «JPod» Коупленда. «А последний Мамлеев есть у вас?» — кричит с порога взъерошенный человек в очках. «Последнего Мамлеева не только у нас, его нигде нет».
«Мы обычно так пафосно говорим — к нам приходят люди, для которых книга не является энтертейнментом, — объясняет один из основателей книжного магазина «Фаланстер» Борис Куприянов. — На самом деле к нам в том числе ходит много богатых людей, для которых книга является энтертейнментом и роскошью». Про «Фаланстер» известно, что здесь покупают книжки Константин Эрнст и Владислав Сурков, депутаты Госдумы и кремлевские политтехнологи — в общем, существенная часть людей, отвечающих в стране за энтертейнмент и роскошь. Их путь в «Фаланстер» лежит вдоль ободранных стен Малого Гнездниковского, мимо граффити «Левого фронта» и социалистического движения «Вперед», в мрачную арку, ведущую на зады азербайджанского ресторана «Версай»; первое, что встречает их в помещении «Фаланстера», — столик с новинками леворадикального книгоиздательства: теория и практика классовой борьбы, биографии Мао и Че, история анархизма, панк-рока и движения DIY. «У нас они попадают как будто бы в Европу, — объясняет Куприянов. — Весь этот хаос, бардак — в этом есть что-то нездешнее. Какая-то странная диковина вроде голубятни на Никитской. Или рюмочной «Второе дыхание» на «Новокузнецкой» — я своими глазами видел году в 95-м, как два охранника заводили туда Гусинского. Другое дело, что в Европе все это тоже заканчивается. Как и по всему миру».
Десять лет назад, кажется, половина московских книжных была устроена на манер «Фаланстера» — «Гилея», «Лавка 19 октября», Ad Marginem, «Эйдос», «Графоман», крохотные лавки во дворах и подворотнях, со всезнающими продавцами, горами едва рассортированной окологуманитарной литературы и покупателями, для которых вопрос о смысле жизни был решен раз и навсегда: за смыслом в лавки и приходили. Сегодня остался один «Фаланстер» — возможно, потому, что остальные магазины были все же организованы иначе. «Они все возникли на волне энтузиазма, который быстро закончился, — вспоминает Куприянов. — Вдруг стало понятно, что даже по профессии нужно зарабатывать деньги, а с другой стороны, что можно зарабатывать гораздо проще». У «Фаланстера» в отличие от прочих была идеология: магазин создавали как коммуну, в которой все учредители равны и каждый свободно трудится ради общего блага — даже полки для книг сколачивали сами. Плюс к тому — полная независимость, то есть никаких скидок по арендной плате, никаких преференций со стороны госструктур. Плюс к тому — минимальная торговая наценка: Куприянов говорит, что цены могли бы быть еще ниже — если б другие сети не жаловались на демпинг. Плюс к тому — отсутствие «жесткой ротации»: книги, которые не продаются, не отправляют обратно на склад, а держат до последнего; специальное внимание к небольшим издательствам и малотиражным книгам, особая любовь к литературе редкой, вымирающей, опасной, запрещенной. А за любовь приходится платить.
«Фаланстер» перебрался сюда с другой стороны Тверского бульвара четыре года назад — однажды ночью в окошко подвала в Большом Козихинском бросили бутылки с зажигательной смесью. При пожаре погибло множество книг и ручная крыса по кличке Геноцид, уголовное дело о поджоге закончилось ничем, достоверно известно только то, что речь не шла о борьбе за собственность: нынешнее помещение «Фаланстеру» выделили хозяева прежнего. Зато получили развитие другие дела: в «Фаланстере» искали книги издательства «Ультра.Культура», якобы разжигающие религиозную рознь (основанием был запрос депутата Чурова — нынешнего председателя Центризбиркома), потом на Куприянова едва не завели уголовное дело по статье «Распространение порнографии» — за изъятую в магазине книжку певицы Лидии Ланч «Парадоксия», спокойно продававшуюся в тот момент во всех книжных города, потом прибыли сотрудники отдела по борьбе с организованной преступностью с указанием искать любую продукцию с аббревиатурой НБП (нашли книгу Хармса из серии «Новая библиотека поэта»). Куприянов говорит, что массированный наезд прекратился из-за поддержки читателей, причем самых разных читателей. «Мы не политическая партия, мы книжный магазин, поэтому за нас не в падлу вписаться какому-нибудь сотруднику Администрации Президента. По нам было пять депутатских запросов от пяти разных фракций Государственной думы, причем по их инициативе».
О причинах наезда тоже гадать не приходится — для магазина, чье помещение изначально украшал муляж автомата Калашникова, повод найдется. Чего там ходить кругами: да, учредители магазина — убежденные левые, само слово «фаланстер» взято из трудов утопического социалиста Шарля Фурье, книги о Ленине и Мао на входе — осознанный политический выбор, и чем-то неприличным, экстремистским или, прости господи, противозаконным это может показаться только в стране, где разговаривать о политике с некоторых пор считается не более уместным, чем ругаться матом при детях. «У нас не существует бытового понятия политического, — говорит Куприянов. — Тут приезжал один из работников «Фаланстера», он уехал лет пять назад во Францию, и он рассказывал: первое, что бросается в глаза, — во Франции все разговоры обязательно вертятся вокруг политики. А в России никто о политике не говорит, все сознательно этой темы избегают». Однажды в «Фаланстер» позвонили с радио «Эхо Москвы», попросили прислать рейтинги продаж — магазин несколько недель присылал данные, неизменно ставя на первое место «Капитал» Маркса. Звонить перестали. При этом «Фаланстер» ничуть не напоминает агитпункт. «К нам ходит огромное количество правых, которым я не очень симпатизирую, левых, которым я симпатизирую больше. Если человека интересует какой-то текст, какая-то мысль, он здесь свой. Когда разгоняли гей-парад на Тверской, к нам прибежали 15–20 конкретных геев — все у нас прятались».
Кажется, что к лету 2009-го «Фаланстер» всех победил: уголовные дела закрыты, обыски прекратились, книжные лавки — конкуренты ушли с рынка. Открылся второй «Фаланстер» в «Винзаводе» — как говорит директор Центра современного искусства Софья Троценко, «это было абсолютно идеологическое решение, из всех книжных мы могли сотрудничать только с «Фаланстером»: да, широко раскинуло сети троцкистское подполье. Борис Куприянов в частном порядке управляет магазином в центре «Гараж» — лучшей в Москве торговой точкой с книгами по искусству. Тот же Куприянов в начале июня блестяще выступил в качестве куратора Книжного фестиваля в ЦДХ (официальное уведомление: слово «блестяще» здесь употреблено вне всякой связи с тем, что Куприянов предложил «Афише» сделать на фестивале серию публичных дискуссий). Все, что связано в этом городе с книгами, так или иначе упирается в «Фаланстер». И это ужасно не радует.
«Я недавно был в Перми, — рассказывает Куприянов, — там Гельман вербовал нас с Максом (Максим Сурков, соучредитель «Фаланстера». — Прим. ред.) под открытие магазина. Так вот, по моим наблюдениям, там открыть магазин невозможно в принципе. Какие-то точки бифуркации уже пройдены. За 10–15 лет с начала всеобщей бедности, а потом наступления богатства сложилась ситуация, когда никому ничего не нужно. В обычных книжных магазинах не появляются даже модные московские книжки. Нет Елизарова, Сорокина, очень мало Пелевина. Нет ни одной книги, которая за последние полтора года получила хоть какую-то премию. Люди читают, но совершенно в другой плоскости. Книги по самолечению, детективы дешевые. Культура визита в книжный магазин утеряна — так же как, я думаю, утеряна культура и книжного чтения. Та же картина в интернете: книг скачивают меньше, чем скачивали два года назад». Куприянов говорит о рассыпании культурного пространства, об отсутствии культурной политики, о непонимании властью роли книжной культуры — наверное, это можно сформулировать проще: в господствующей системе ценностей — неважно, породил ли ее капитализм, кровавый режим или абстрактно понимаемая современность, — вообще не очень понятно, какой толк от книги, если это не учебник и не медицинский справочник. То, что в городе с десятимиллионным населением осталось два приличных книжных магазина — и те находятся через дорогу друг от друга, — сегодня никого не удивляет; завтра и это может показаться излишней роскошью. Хайдеггер, Тертуллиан, споры о Борхесе и Мамлееве; люди с гуманитарно-неформальным прошлым, должно быть, помнят: лет 15 назад казалось, что так устроен весь мир; сейчас этот мир сжался до размеров одной комнаты в Малом Гнездниковском.
Обязанности основателей «Фаланстера» распределяются согласно принципу «от каждого — по способностям»: Максим Сурков курирует филиал в «Винзаводе», Алексей Цветков пишет идеологические манифесты, Борис Куприянов отвечает за общение с внешним миром, Алексей Юсев ведет административную работу — но в конечном счете все делают всё
Лидеры продаж магазина «Фаланстер» за июнь 2009 года:
1. А.Аствацатуров «Люди в голом» (Ad Marginem)
2. Ж.-Л.Нанси «Непроизводимое сообщество» («Водолей»)
3. В.Танасийчук «Невероятная зоология. Мифы и мистификации)» («Товарищество научных изданий КМК»)
4. М.Ямпольский «Муратова. Опыт киноантропологии» («Сеанс»)
5. Д.Рубин «Действуй!» («Гилея»)
6. П.Эльцбахер «Анархизм» (АСТ)
7. А.Лаврентьев «Варвара Степанова» (Фонд «Русский авангард»)
8. К.Маркс «Капитал» («Терра»)
9. С.Беккет «Осколки» («Текст»)
10. Т.Прохасько «Непростые» (Ad Marginem)