Выигрыши

В 2003 году произошли события, ранее считавшиеся невозможными: у мавзолея звучала песня «Let it be» в авторском исполнении, в Венеции пятнадцать минут рукоплескали русскому режиссеру, в обыкновенное кафе стало нормой записываться за неделю, по телефизору ночами скакала и возгоралась сексопатологическая медведица, а подавляющее большинство мобильных телефонов вызванивали одну-единственную мелодию, сочиненную Сергеем Шнуровым для кинофильма «Бумер». Кто стоял за этими и другими событиями года и почему произошло то, что произошло, попытались выяснить Константин Агунович, Алексей Васильев, Юлия Выдолоб, Григорий Гольденцвайг, Елена Егерева, Светлана Кесоян, Елена Ковальская, Александр Кушнир, Дмитрий Навоша, Максим Семеляк, Сергей Степанов, Ольга Уткина и Петр Фаворов

Мегаполис-Pulse
19 и 20 июля на Болотной площади образовался натуральный кусок Европы, к тому же бесплатный. Там был фестиваль электронной музыки, и все оказалось по-нездешнему хорошо. На сцене – актуальные звезды. Публика – приятнейшие неагрессивные люди. Актуальные звезды – это, например, рэпер Бинс, хедлайнеры фестиваля Sonar по имени Fat Truckers и, наконец, Джеймс Лавелль (UNKLE). Организатор действа Стас Димухаметов, промоутер Creagen Event, ранее возивший в Москву Le Hammond Inferno и Friends of Dean Martinez для двух десятков друзей, поясняет: «Компания Nokia захотела устроить концерт на открытом воздухе. Какой, они понятия не имели – проводили тендер среди агентств. В результате агентством-организатором стало BrandNew-Momentum, и они выбрали промоутеров – нас, так как отвечала за это Анна Ищенко, а с ней я давно знаком. У нас было два месяца на все – а в Европе к таким событиям за год готовятся. Но это было даже на руку – в Nokia не представляли, кого им предлагают, пришлось убеждать, что эти артисты и есть то, что надо, а времени капризничать все равно нет». За неделю до мероприятия произошел теракт на «Крыльях» – и отказались приехать все, кроме Лавелля. «Лавелль спас. Мы писали всем письма: ну как же так, Лавелль едет, а вы нет, не стыдно вам? Это сработало!» Но с Лавеллем тоже было не слава богу: когда в Москве шел первый день фестиваля, в Лондоне забастовали British Airways. Стас вспоминает: «Было что-то страшное. Артисты звонили и говорили, что они в аэропорту, но билетов не дают, поэтому они едут домой. Я бегал по Москве и искал им аэрофлотовские билеты». «Мы наняли лучшее охранное агентство: они не пускали пьяных, не давали проносить алкоголь, но это обычные вещи, – говорит Андрей Зязин из BrandNew-Momentum. – Конфликтных людей не было просто потому, что они вряд ли знали имена, написанные на афишах. А так как афиш было много, то и народу пришло много – тех, кто понял, о чем идет речь». В 2004 году ожидается второй «Мегаполис» – готовятся к нему уже сейчас.

Вишневый сад
Когда на спектакль собирают сплошь звезд, это называется антрепризой. Антрепризу в Москве не жалуют. Зато в Москве боготворят Эймунтаса Някрошюса, поэтому его «Вишневый сад» – форменную антрепризу, собравшую цвет московского театра, – называют не антрепризой, а «проектом». Чем проект отличается от обычной антрепризной сборной – бог весть. Известно, что в «проекте» участвовали Фонд Станиславского и литовский театр-фестиваль Meno Fortas, а Комитет по культуре правительства Москвы на радостях выдал пятидесятилетнему режиссеру грант в рамках программы по поддержке начинаний молодых. На радостях потому, что «сумеречного литовского гения» Москве очень бы хотелось называть своим; ему, выпускнику ГИТИСа и ученику Андрея Гончарова, вручают главные российские театральные премии, будь то «Золотая маска» или премия Фонда Станиславского; его мечтают заполучить на постановку. Олег Меньшиков, например, просил Някрошюса поставить для него «Гамлета» – Някрошюс отказался. Зато согласился на «Вишневый сад» – вероятно, потому что любит Чехова и уже ставил «Три сестры» и «Дядю Ваню». Вероятно, потому что «Вишневому саду» в нынешнем сезоне исполняется сто лет, и сто лет – первой постановке этой пьесы во МХАТе, и Чехов умер тоже сто лет назад. Еще вероятней, что Някрошюс согласился на предложение оттого, что уговаривать его поехал в Вильнюс ареопаг Фонда Станиславского в лице Людмилы Максаковой, автора идеи, вице-президента Фонда Зейнаб Сеид-Заде, главного шекспироведа страны Алексея Бартошевича и соотечественника Някрошюса, его доброго знакомого испаниста Видаса Силюнаса. «Meno Fortas, – изумлялся потом Бартошевич, – оказалось, нет такого театра, нет ни репетиционных помещений, ни сцены – только маленький офис, где сидит ассистентка Някрошюса». «Някрошюс, – рассказывает Сеид-Заде, – вообще в Вильнюсе не живет. Сейчас он в Риме, потом поедет в Португалию, далее – в Барселону». В офисе подписали договор и вскоре объявили кастинг в Москве. На каждую роль пробовались две-три звезды, Някрошюс уехал в неизвестном направлении, так и не приняв решения, вернулся для дополнительного кастинга, но и после него на пресс-конференции в «Балчуг Кемпински» отмахивался от вопросов об актерах фразами вроде «поживем – увидим». Окончательно распределение ролей стало известно на весенних показах «Вишневого сада» в новом Театральном центре СТД «На Страстном», где на сцену вышли Людмила Максакова, Владимир Ильин, Инга Оболдина, Евгений Миронов, Ирина Апексимова, Игорь Гордин и другие. В любом другом случае при подобном раскладе такой спектакль назывался бы антрепризой. Назвать антрепризой «Вишневый сад», что длится почти рабочий день, усыпляет, отрезвляет, вгоняет в краску, рвет ушные перепонки и сердца, – назвать так этот «Вишневый сад» язык не поворачивается.

ЦСКА/Баскетбол
Сергей Кущенко взялся за менеджмент в баскетбольном ЦСКА в июне 2002-го. Он позвал на тренерскую работу патриарха европейского баскетбола Душана Ивковича. Ивкович засомневался: «Ваши намерения звучат заразительно. Я тоже хочу строить лучшую команду в Европе. Но до сих пор это у ЦСКА получалось неважно, вы работаете в клубе всего пару недель, и знают вас в Европе немногие. Почему я должен вам верить?» «Потому что я – нормальный мужик», – выложил свой последний аргумент Кущенко. Подпись под трехлетним контрактом Ивкович поставил в тот же вечер, став первым иностранным тренером мирового уровня в российских клубах. В первый же сезон совместной работы Ивкович и Кущенко сделали ЦСКА одной из ярчайших команд континента и вернули в Москву практику баскетбольных аншлагов. Во втором – нынешнем – сезоне американо-европейская смесь кровей и интеллектов в форме ЦСКА выглядит так, что словосочетанием «одна из» перегружать аттестацию команды более не стоит. На волне финансового бума, переживаемого российским спортом, многие наши футбольные, хоккейные или баскетбольные клубы получили возможность рекрутировать игроков за границей. Иные обзавелись иностранными тренерами с вполне убедительными именами. Кое-кто начал расти как игрок. Но пока в России только баскетбольный ЦСКА является цельным, хорошо спродюсированным спортивным проектом, взявшим на Западе не только игроков, но и технологию, и даже усовершенствовавшим ее. Качественные звук и свет для армейской арены покупались одновременно с первыми звездными игроками – это были сопоставимые по важности приобретения. Цээсковская «группа поддержки» признана лучшей в Европе. Лучшим признан сам стандарт проведения матчей в Москве, с лазерными шоу и прочими впечатляющими ходами. Через полтора года здесь будет играться финальный этап Евролиги. Нормальный мужик Сергей Кущенко всю жизнь играл в баскетбол, а на стыке 80-х и 90-х занимался дискотеками, являясь одним из пионеров этого бизнеса на Урале. В сочетании классного баскетбола с ритмикой дискотеки и заключен феномен нынешнего ЦСКА; в его матчах есть что-то от мюзикла. «Мюзиклы для нас – это не пример, – возражает Кущенко. – Мюзиклы – это конкурент, мы ведем борьбу за ту же публику, что и они. Уровень зрелища у нас, думаю, не хуже, а драйва и эмоций – больше».

Бумер
Для начала создатель «Бумера» Петр Буслов снялся у Ильи Хотиненко в «Одиссее 1989 года». Хотиненко познакомил его с продюсером Члиянцем. Члиянц дал дебютанту Буслову столько денег, что хватить могло, наверное, минут на пятнадцать «Антикиллера», – и Буслов снял «Бумера». Отснятый материал посмотрел продюсер Сельянов. Он подключился к финансированию, а также и к редактуре. За «Бумера» не взялась ни одна крупная кинопрокатная компания – в результате бандитское роуд-муви собрало 1,4 миллиона долларов и обернулось главным российским кинокультом года. Энергия Буслова в сочетании с мастерством оператора Даниэля Гуревича и фантазией Сергея Шнурова дали поразительные результаты: реплики вошли в поговорки, актеры выбились в звезды, а мелодии застряли в мобильниках. Что же до кинопрессы, то ближе всех к сердцу фильм приняла редактор отдела культуры «Ведомостей» Лариса Юсипова – после первого же показа «Бумера» на «Кинотавре» Юсипова заразила этой манией чуть не всех столичных журналистов. Меж тем еще недавно Буслов держал артистов буквально в холоде и голоде. В сарае Собачихи было минус тридцать, у самого Буслова – плюс сорок. Зарплат никто не получал. Сбежали от Буслова всего двое. Буслов теперь говорит: «Актеры знали, что мы снимаем настоящее кино. Артисты нутром чуют режиссера, как звери, – чуют и идут за тобой. Их, что, так часто снимали в главных ролях? – И добавляет: – У меня все встречи судьбоносные. Можно было готовиться полгода со съемками – на весну, а можно было рухнуть в них с головой. Меня Ульяна (художник-постановщик. – Прим. ред.) и Даня Гуревич поддержали: когда горишь – надо делать». Вскоре по окончании съемок оператор Даниэль Гуревич пропал без вести в Кармадонском ущелье. А в качестве дипломной работы «Бумер» Буслову так и не зачли.

ДПП (nn)
После того как весной 1999-го был издан роман Пелевина «Generation П», главный автор 90-х напрочь исчез из русской литературы. Никаких сведений о новом романе не просачивалось до августа 2003 года, когда вдруг одновременно выяснилось, что Пелевин написал новый роман «ДПП (nn)» и сменил издательство: из «Вагриуса» перешел в ЭКСМО.
Эти события связаны гораздо теснее, чем кажется. За четыре года ВП бросил на середине не меньше пяти романов, но один все-таки дописал. Только это не «ДПП (nn)», а современное переложение мифа о Минотавре «Шлем ужаса», сочиненное для английской серии обновленной мифологии, над которой вместе с Пелевиным трудится Умберто Эко и еще куча уважаемых персонажей. Пелевин принес рукопись в «Вагриус», где выходили все его книжки и с совладельцами которого Владимиром Григорьевым и Глебом Успенским он вроде как дружил. Там тексту порадовались и пообещали купить – вместе с мировыми правами. Но Пелевин сообщил «вагриусам», что мировые права уже у английского агентства, у них, мол, и покупайте. Слово за слово, поругались. Дальше – хуже. Примерно в то же время, в начале весны 2003 года, Пелевин поехал на семинар в Германию, где невзначай обсудил с Акуниным и Марининой свою писательскую жизнь. Тут и выяснилось, что тем в их издательствах – «Захарове» и ЭКСМО – платили куда больше, чем Пелевину его друзья из «Вагриуса». Душа творческого человека не выдержала. «Они меня поимели – так и я их поимею» – примерно так сказал Виктор Пелевин. И поимел.
Уже к июню совершенно новый роман «ДПП (nn)» был готов и продан тому же ЭКСМО. По нему, конечно, видно, что писалось в дикой спешке: композиция хиловата, сюжет натянут, персонажи ходульны. Зато гонорар, по оценкам, раз в десять выше вагриусовского, и всем сестрам по серьгам роздано. Кроме заметной всем разборки с немилой автору путинской Россией, в романе есть второй уровень, «для своих», в котором Пелевин сводит счеты с прежними издателями. Главного негодяя в книге зовут Жора Сракандаев – несложная комбинация из фамилии генерального директора «Вагриуса» Анатолия Скорондаева и имени его заместителя Георгия Быковского, которого иначе как Жора никто не называет. У Сракандаева в романе есть странное прозвище Ослик Семь Центов. В романе оно объясняется тем, что пассивный гомосексуалист Сракандаев предпочитает отдаваться партнерам, надев на голову тряпичные ослиные уши, а после акта выкрикивает загадочную формулу: «Семь центов! Семь центов!» Нетрудно припомнить, что осел – символ «Вагриуса». А семь центов за экземпляр – это максимальный гонорар, который предложили там Пелевину. Таких прямых и не особо приличных намеков в романе еще много. Скажем, обложка (как всегда, придуманная самим автором), на которой врубелевский Демон то ли соблазняет, то ли душит серовскую девочку с персиками. Бред, конечно, но напяленные на девочку очки делают ее как две капли воды похожей на Пелевина. Паранойя в самом «Вагриусе» дошла до таких степеней, что даже в образах чеченских бандитов Исы и Мусы там стали узнавать Григорьева и Успенского, просто из-за того, что один повыше и потоньше, а другой пониже и поплотнее. А российские права на роман «Шлем ужаса», с которого все и началось, купило в результате издательство «София». Только вот прочтем мы его не раньше 2005 года: англичане ждут, пока подтянется Эко.

ГТГ
Директор Третьяковской галереи (несколько разочарованно): мы Ерофеева позвали, думали, толпы придут – а вот не идут. Фигура Андрея Ерофеева немедленно ассоциируется с большими проектами; но до сих пор главная инициатива музейщика Ерофеева – клуб. С лекциями по четвергам, любительскими выставками в непригодном для музейной экспозиции зале №63, с последующей дискуссией в углу. Заведующий новым отделом новейших течений – так и пишется, отдел новейших течений (чего? куда? «что это?» – до сих пор переспрашивают вахтеры), – по совместительству завклубом Андрей Ерофеев в полунеофициальной обстановке представляет классиков. Клуб потихоньку заработал в конце прошлого года. В пресс-службе Третьяковской галереи помнят, что вроде бы весной этого.
На прямой вопрос о его дипломатии Ерофеев считает отвечать недипломатичным. Внешне исповедует недеяние. Для него не секрет, что современное искусство, новейшие течения – непопулярны, в том числе среди людей, занимающихся этим искусством профессионально. Приходится садиться на краешек стула. Конечно, у Ерофеева есть глобальные идеи, как обустроить все так, чтобы рассчитывать на толпы и автобусы у входа; начнем с вешалки: разве так выглядит музейный холл? Где справку получить? Где воды попить? Но это нереалистично. А вот клуб – учреждение любительское и как бы неподотчетное, «при» музее, а не «в» нем, но и фактор во внутренней политике, где решаются ни много ни мало вопросы вечности. С одной стороны, какие-то лекции к 70-летию Ильи Кабакова с другой – лекция к 70-летию Кабакова, которое нельзя игнорировать, хотя бы и со слайдами; а там как бы случайно образовалась конференция на два дня, а за ней – выставка первого русского художника, на которую прежде ни Третьяковка, ни русская публика рассчитывать не могли.

Маккартни
C Полом Маккартни самый респектабельный промоутерский тандем страны (SAV Entertainment и Альфа-банк) пытался договориться шесть лет. Однажды, казалось, успех был близок: 11 сентября 2001 года сэр Пол в буквальном смысле сидел на чемоданах, намереваясь отправиться в европейское турне. Визит в Москву непременно в рамках турне был вторым из основных его условий. А вообще – в истории с приездом Маккартни в привыкшую ко многому Москву многое же, однако, случалось впервые.
Впервые билеты поступили в официальную продажу еще до того, как были подписаны все надлежащие документы. «Подпись под бумагой о проведении чего-либо на Красной площади может поставить только один человек в стране», – напоминает один из организаторов концерта Денис Кусенков. Впервые тот же самый человек выступил в амплуа неформального пиар-агента – думский демарш только подогрел и без того несомненный интерес к событию, а высказывание главного лица государства о связи песен «Битлз» и стремления русского народа к свободе не давясь съели и отечественные, и западные СМИ. Кстати, впервые проведение рок-концерта имело под собой весьма внушительный политико-экономический подтекст – при слиянии его генеральных спонсоров ТНК и BP этот вопрос обговаривался с Путиным отдельно.
Не Путиным, впрочем, единым – впервые ни одного (даже в дымину пьяного) зрителя не обидели представители служб правопорядка. Ответственных за всеобщую безопасность сотрудников охранного агентства «Карат» специально вывозили на шоу Маккартни в Рим – учить не столько организации безопасности, сколько этике поведения. Впервые менеджер заезжего гастролера летал в столицу по несколько раз в месяц, проверяя и уточняя все, что не уточнил и не проверил неделей ранее.
Сам Маккартни, впервые в своей карьере отыгравший «Back in USSR» дважды в течение одного часа, остался всем доволен, прислал письмо с благодарностями, намеревается выпустить запись концерта на DVD и явно не прочь приехать еще раз.
Первым (и ультимативным) условием Маккартни, за которым здешние промоутеры охотились шесть лет, было место выступления. И впервые уместность подобного ультиматума было сложно оспорить.

Арт-Клязьма
Причиной всему – хорошее отношение к лошадям. Сперва понадобилась картина в бильярдную на второй этаж огромной трехэтажной конюшни – за забором, охраняемым автоматчиками, на берегу Пироговского водохранилища. Владелец конюшни Александр Ежков поискал и нашел Виноградова и Дубосарского – знаменитую, сумасшедшую их «Тройку» в Интернете. Ее все никак почему-то у Виноградова с Дубосарским не купят; и в тот раз тоже сделка не состоялась: художники осмотрели помещение и предложили сделать другую картину, поспокойнее. Понравились. Любителю лошадей, яхт и современного искусства Ежкову многое нравится. Ему строит рестораны великий Александр Бродский, коттеджи вокруг – вице-президент московского Союза архитекторов; четырехкилограммовый серебряный кубок яхт-клубу создан Кириллом Александровым, а участники Венецианской биеннале Александр Виноградов и Владимир Дубосарский пишут картины в конюшню и в детскую. И когда он предложил полюбившимся авторам выставку устроить или что, Дубосарский сказал: давай сразу фестиваль. Комиссар фестиваля Дубосарский недавно показывал каталог директору Центра Помпиду, тот сказал: круто. С инсталляциями в лесу, картинами на пляже, акциями в воде и перформансами с факелами. С дурашливым концертом мастеров искусств в промозглый вечер: мастера веселились на сцене и в зале, устраивали юродский стриптиз, выл Герман Виноградов, митек Дмитрий Шагин выпивал бутылку водки, читал «Враги сожгли родную хату» и засыпал тут же, на сцене. Когда перестало моросить, Олег Кулик сжигал на берегу «Горящую десятку» – своих избранных художников. «Вещи – кто знает, какая им настоящая цена. Если ты напишешь, что Кулик сжег на сто тысяч, будет красиво», – говорит Дубосарский. Всех денег было реально вдвое меньше, но организаторы сэкономили на организации и получили одно удовольствие. Десять дней в бухте Радости крутили видео, шли экскурсии, много пили; жужжал за деревьями гидроплан; ежевечерне в семь часов в рамках перформанса «Титаник» тонул какой-то незнакомый художник; перетягивали канат на митьковской олимпиаде, слушали русский фольклор и, осоловело глядя на закат над бухтой, жевали под авангардную поэзию, доносящуюся с пляжа. Было достаточно красиво. Художник Коля Полисский с рюмочкой в руке высокопарно говорил, что не раб – уже художник.

Vogue cafe
Vogue Cafe появилось в помещении ресторана «Ле Колон» – места с неплохим интерьером и сложносочиненной кухней от шефа Юрия Рожкова. Но «Ле Колон, по выражению открывшего его ресторатора Аркадия Новикова, «не работал». Новиковская идея сделать простое и удобное место, где нет ничего лишнего, с кухней simple (то есть едой спокойной и вкусной) сама по себе была свежа и интересна, но с дизайном дела категорически не шли. Все попытки Новикова заказать проект отечественному производителю претерпевали крах – россияне выдумывали что-то чересчур декоративное. Новикову не нравилось. Тогда он предложил сотрудничество Алене Долецкой. Главный редактор русского Vogue в свою очередь обратилась к жительнице Лондона Энн Бойд, королеве монохромных интерьеров белого цвета, работавшей в свое время с Ральфом Лораном. Бойд изготовила проект. Новиков согласился с ним на 99,9%. Через четыре с половиной месяца родилось Vogue Cafe.
В месте не было ничего из ряда вон – лишь хороший вкус и вкусная еда. Но именно этот ресторан заставил публику резервировать столы за неделю вперед, чего в Москве не случалось никогда. Ходить в Vogue Cafe – все равно что вступить в масонскую ложу или нежданно-негаданно стать членом частного клуба для особо важных персон. Над этим можно смеяться, этому можно завидовать, но это так и есть. Vogue Cafe совместило гламур и кулинарию, оно одновременно насыщает организм и удовлетворяет тщеславие. В 2003 году город не в силах был отказаться от такого предложения. В будущем падения спроса явно не предвидится – сам Новиков признается, что не ожидал подобного успеха. В конце декабря в меню появятся новые блюда. Одно из них – «Гребешки Сен-Жак в морковном соусе». Аркадий Новиков считает их чистым хулиганством – впрочем, приятным и полезным для здоровья.

Глюкоза
«Глюкоза» начиналась не от хорошей жизни. Дело было осенью 2001 года, когда продюсер Максим Фадеев окончательно впал в период стилистических экспериментов. В собственной студии на окраине Праги он одновременно конструировал добрый десяток проектов: хард-роковый Тотаl, диско-лаунжевый «Монокини», рамштайноподобный DNK, неогранжевый «Турин», нью-эйджевый Oil Plaint, а также готовил поп-альбом Лены Зосимовой и писал музыку к кино. Вложения инвесторов в новые фадеевские проекты превысили сумму в 500000 у.е. А музыка меж тем оставалась невостребованной. В итоге проекты замораживались, а сам Фадеев медленно дистанцировался от действительности и плавно уходил в идеологический андеграунд. Он игнорировал прямые эфиры, отказывался от интервью и фотосессий – в обмен на круглосуточные студийные занятия «чистым поп-искусством». Как-то под вечер Фадееву попался в руки примитивный трехоктавный синтезатор его сына. Фадеев вдруг вспомнил шарманщика, которого в детстве слушал на улицах родного Кургана. Через несколько минут родилась «Шуга». В течение следующей недели у него появилось еще несколько композиций: «Моя любовь», «Малыш», «Снег», «Невеста». С доминантсептаккордом и сложными музыкальными конструкциями было покончено. Почуяв удачу, Фадеев срочно выписал в Прагу 16-летнюю московскую школьницу Наташу Ионову, с которой пересекался в ряде кинопроектов и состоял в электронной переписке. Это был тот самый штрих, которого не хватало. Через несколько дней записанная в формате МР3 «Шуга» без особых комментариев полетела по Интернету в Москву. Друзьям Фадеев пообещал, что это произведет взрыв, сопоставимый с дебютом Земфиры. Действительность превзошла все ожидания. «Нам не нужен новый Total», – безапелляционно заявили на «Русском радио». Нечто подобное сообщили Фадееву и на других радиостанциях. Но Фадеев доделал альбом и запустил промо-экземпляры в Москву. «Это стопроцентно коммерческий продукт, – так отреагировал Илья Лагутенко. – Мне бы очень хотелось увидеть эту девочку». Не только ему. Но пока это было нереально – Фадеев решил сделать проект до поры до времени виртуальным – в стиле Gorillaz. Уж если и появляться на людях – то сразу в «Олимпийском», не больше и не меньше. Оставалось вдобавок найти звукозаписывающую компанию, которая бы решилась выпускать рискованный диск. Вскоре она нашлась. Юрий Слюсарь из «Монолита», незадолго до этого купивший права на дистрибуцию последнего альбома Земфиры, услышал от своих региональных партнеров о невероятном успехе песни «Шуга», которую пираты активно ставили на первые позиции в своих сборниках из серии «Вечное счастье XV». Несколько месяцев ушло у Слюсаря на поиски правообладателя «Шуги», пока весной у него не состоялась судьбоносная встреча с Фадеевым. «Максим прилетел из Праги, а я не мог его принять, поскольку у меня была температура 39, – ностальгически вспоминает Слюсарь. – Фадеев страшно обиделся, и я был вынужден встретить его у себя дома – весь укутанный и в шарфах, в обстановке полевого госпиталя… Я думаю, что окончательное решение о сотрудничестве было принято под влиянием высокой температуры и, по-видимому, с нарушением порядка в мозгах. Макс мне потом говорил: «Ты меня застал своим видом врасплох – вот я до сих пор и пожинаю плоды этой встречи».

«Пятница»
Летом 2002 года группу W.K? впервые пригласили выступить на фестивале «КаZaнтип». Летом того же года за два часа до начала фестиваля к солисту W.K? Шуму подошел некто DJ Ельма и заговорщически сообщил: «Дело есть. Помоги двум хорошим парням сыграть на главной сцене». Шум, не очень знакомый с Ельмой, совершенно не знакомый с хорошими парнями и несколько лет мечтавший сыграть на «КаZaнтипе», почему-то согласился отдать им полчаса от своего выступления. Хорошие парни не пришли. Андрея и Сергея Шум обнаружил сидящими с гитарой на берегу моря. Вокруг молча расположились человек 200. Группа называлась «Пятница». Осенью того же года Шум позвонил в Харьков и потребовал, чтобы парочка немедленно выдвигалась в Киев: там запланирован концерт. «Пятница» удивилась, но приехала. В Киеве (дальше – больше) выяснилось, что куплены билеты и в Москву, где у «Пятницы» будет еще несколько концертов. На первом выступлении в закрытом «Пара-клубе» группа, к собственному удивлению, заработала $100. Дальше была среда в «Летчике». «Шум принес какую-то кассету, – вспоминает арт-менеджер Ирина Седова. – Мы сели с девочками в машину и поставили. Накрыло на первой песне, и минут десять мы просто не могли разговаривать». Первый концерт в «Летчике» принес  $250. На концерте группу заметил Андрей Макаревич. Через месяц по приглашению Александра Кутикова «Пятница» приезжает в Москву на переговоры. Единственным их результатом оказалась воспитательная беседа с директором Шумом. «Мне все говорили и говорят, – сообщает Шум, – подписывай контракт, а то потеряешь парней, но я предпочитаю человеческие отношения». На одном из московских концертов группа продала 30 самодельных дисков, их количество на Горбушке увеличивается в геометрической прогрессии, «Пятницу» тиражировали на магнитофонах, нарезали на CD-болванки. «Пятница» безостановочно звучала в офисе «Нашего радио» – так о ее существовании узнало руководство радиостанции. Так песня «Солдат» появилась в эфире. Предложение о выпуске альбома группе сделали свыше 10 лейблов. После долгих переговоров и юридических консультаций группа подписала контракт сроком на один год с «Гранд Рекордз». Дебютный альбом «Пятницы» вышел 27 июня. Данные о количестве реально проданных дисков менеджменту группы до сих пор неизвестны. Группа отказывается от многочисленных предложений о гастролях, совершая не более трех поездок в месяц. «Мы против сенокоса, – говорит Шум. – Музыкант готов играть хоть за $10. Но работа должна оплачиваться, поэтому $10 – цена самого дешевого билета на «Пятницу». В июне 2004 года контракт группы с рекорд-лейблом заканчивается.

«Идиот»
«Собачье сердце» Михаила Булгакова не читала половина страны, зато почти вся эта половина смотрела «Собачье сердце» Владимира Бортко. Такая же история вышла и с «Идиотом». В какой-то момент оказалось, что тиражи переизданного «Идиота» с фотографией Евгения Миронова на обложке раскупаются за несколько дней, а в библиотеки за Достоевским записываются на месяц вперед. За полгода до всей этой шумихи Владимир Бортко позвонил на РТР Валерию Тодоровскому и сказал, что хочет снять кино по «Идиоту». И не просто кино, а сериал, потому что все, что до этого с «Идиотом» делали, было лишь фрагментами. А чтобы снять все в точности по классическому тексту, нужно не меньше 10 серий. И если не обыгрывать только одну историю – любовь Настасьи Филипповны, к примеру, или там болезнь князя Мышкина, – а просто показать скопом все и про всех, то есть выдать верное, по мнению Бортко, прочтение оригинала, то и сериал выйдет страшно популярным. Вообще-то, Бортко звонил не только на РТР, а еще на ОРТ и НТВ, но там сказали, что выйдет скука смертная и смотреть никто не будет. Догадливый продюсер Тодоровский поясняет: «Я не сомневался. Я подумал, что классику у нас уже очень давно не снимали, поэтому может и вправду получиться ново и интересно. А когда с Бортко встретился, то сразу понял, что мы даже актеров на роли главных героев видим одинаково: Миронов – Мышкин, а Машков – Рогожин». Миронову пришлось похудеть почти на 10 килограмм, чтобы выглядеть достаточно несчастным. Когда съемки закончились, засомневался даже и Тодоровский. Стал думать, а вдруг получилась скука смертная и смотреть никто не будет. На семь статуэток «Тэфи» он явно не рассчитывал. Бортко резюмирует: «После меня экранизировать «Идиота» бесполезно – это наиболее полный вариант». Что ж, по крайней мере, «Собачье сердце» у нас никто после Бортко не снимал.