Архив 25 марта 2011

Сергей Мельников, директор концертного агентства «Мельница»

От промоутеров-энтузиастов — к промоутерам-бизнесменам. Московский гастрольный рынок поделен между несколькими крупными игроками, но агентство «Мельница» сейчас, пожалуй, работает активнее и успешнее всех. Они доставляют сюда важных западных людей в диапазоне от Massive Attack до Muse, они организовывают концерты Гарика Сукачева и «Машины времени», они исправно обеспечивают хороший звук — и никто не уходит обиженным. Создатель агентства Сергей Мельников рассказал «Афише», почему в Москве такие дорогие билеты, как РАО мешает культурной жизни и почему сюда не едут Radiohead.

Я практически сын полка. Со мной в классе учился нынешний барабанщик группы «Седьмая раса», который тогда играл в группе «Швах» — о ней сейчас все забыли. И в 16 лет меня позвали к ним директором. А я и сам немножко поигрывал тогда, и вообще мне музыка была с детских лет интересна — тем более что, сами понимаете, в школьные годы даже такие занятия были преисполнены какой-то романтикой. Я начал делать им концерты, выбивал из клубов по 50–100 долларов, чтобы группа могла как-то существовать, — и постепенно все это перешло в более серьезную плоскость. Потом я стал директором «Тараканов». Потом появилась какая-то команда — помощники, которые и сейчас со мной работают.

На первых концертах зарубежных музыкантов в начале нулевых мы потеряли очень много денег. Просто тогда момент еще не настал. На Placebo тогда мы продали 2200 билетов, а в прошлом году, когда мы их же привозили в восьмитысячную «Арену», был солд-аут задолго до концерта. Зато мы поняли, как надо работать. Плюс отечественные артисты нас восприняли всерьез — мы до сих пор работаем с «Машиной времени», Гариком Сукачевым, «Чайфом», «Сплином».

Московский концертный бум последних десяти лет во многом произошел благодаря пиратам. Потому что именно благодаря им большая часть населения смогла те или иные группы услышать еще до интернета. Если бы диски у нас стоили, как в Европе, думаю, все это случилось бы гораздо позже.

Мы первыми взялись за группу «Звери». Группу «Ленинград» из маленьких клубов до стадионов довели тоже мы. Когда-то «Ленинград» за концерт на гастролях получал 500 долларов, при оглушительном успехе накидывали еще сотку, и ребята были счастливы донельзя. Тот самый концерт в «Лужниках» в 2002-м, который отменился за день из-за письма господина Лужкова, делали тоже мы — Шнуров потом говорил в интервью: спасибо, мол, Сергею Мельникову за то, что познакомил меня с мэром.

«Когда-то «Ленинград» за концерт на гастролях получал 500 долларов, при оглушительном успехе накидывали еще сотку, и ребята были счастливы»

Развитие бизнеса очень сильно тормозят всякие залетные промоутеры. Они попадают на рынок на год-полтора и, заработав на одном концерте, начинают его рушить. И потом с рынка пропадают — а нам приходится с помощью своих резервов держать планку. Например — есть группа Deftones, которую мы когда-то привозили. И когда мы снова вступили с ними в переговоры три года назад, выяснилось, что существует предложение, в два раза превышающее наше. Нерентабельное — но агент группы на него соглашается: ему-то какая разница? И вот промоутер делает концерт, ничего не зарабатывает — а в итоге в следующий раз группа за те деньги, которые стоит реально, сюда не поедет. Недавно похожая история произошла с Massive Attack. Первый раз привозили их мы, а потом — одна из компаний, которая недавно появилась и, думаю, скоро успешно с рынка уйдет. И что? Гонорар группы был в полтора раза увеличен, выбрали очень неправильное место проведения — Ледовый дворец на Ходынке — в итоге полный провал.

Российские гонорары зарубежных артистов в 70 процентах случаев выше общемировых. Связано это отчасти с тем, что чем более артист востребован на западном рынке, тем менее выгодно ему ехать сюда, — Москва-то далеко. Плюс конкуренция среди промоутеров, которая доводит ставки до фантастических сумм. Нам, естественно, тоже где-то приходится переплачивать. Вот многострадальный концерт Muse, которых мы в итоге привозим в Москву, в Питер и в Киев. У группы было 17 предложений из России. У нас со всеми агентами хорошие отношения, но они говорят: «Вот так и так, столько предложений, самое высокое такое-то — мы этих людей не знаем и вряд ли с ними сотрудничать будем, но вы насчет своей цифры подумайте». Публика, конечно, расстраивается — но, как говорится, мыши плакали, кололись, но продолжали есть кактус. Потому что Muse сейчас в тройке самых популярных групп мира.

Многие жалуются: почему в Москве билет стоит 100 долларов, а в Петербурге — 50? Москва вообще не очень хорошо под это все приспособлена. Дорогая реклама. Высокие цены на аренду помещений, на гостиницы, на все. И, естественно, никто не думает, что если ты покупаешь группу за 100 тысяч долларов, допустим, то ты плюс ко всему должен 18 тысяч заплатить в казну. В Европе такого нет, там другое законодательство.

Российское авторское общество очень далеко от выполнения своей первостепенной задачи — приносить авторское вознаграждение авторам. По большей части РАО использует свои полномочия как инструмент конкурентной борьбы между промоутерами — задавливая судами и проверками одних и сквозь пальцы глядя на других. Также РАО пользуется своими полномочиями, чтобы лично обогатиться. Содержать огромное здание на Большой Бронной, вокруг которого дорогие автомобили в несколько рядов, стоит огромных денег. Авторы получают крохи, а авторы, которые членами РАО не являются, вообще ничего не получают, но деньги за них РАО взимает с нас, не стесняясь и манкируя наличием государственной аккредитации на эту деятельность. Как это так? Почему у РАО столько полномочий и никакого контроля за их деятельностью, кроме их собственного авторского совета? Мы не имеем ни прав, ни возможностей контроля за расходом средств, которые мы им платим. Какая-то черная дыра. Лобби? Коррупция? Мы с каждого концерта отдаем им 5% от стоимости проданных билетов. При этом я спрашивал у западных авторов, с которыми мы сотрудничаем, получали ли они эти деньги, — нет, конечно. Вся эта ситуация вызывает как минимум недоумение — и я надеюсь, что законодатели и правительство обратят на эту ситуацию внимание. Мы отчасти по этой причине стали в последнее время концертов делать меньше.

Наша работа не видна до тех пор, пока не появились проблемы. После хорошего концерта никто никогда в жизни не похвалит организатора. Но когда что-то не так — всегда виноваты мы. Когда-то меня это обижало, я сидел в форумах, доказывал что-то — но потом понял, что это как камни кидать в океан. Вот мы делали в сентябре в Crocus City Hall концерт Жанны Агузаровой. И когда все только-только началось, из зала вышла среднего возраста пара и потребовала вернуть деньги. Почему? Потому что мы не проследили за тем, что артистка не репетировала. Она плохо поет, концерт ужасный. Слава богу, от нас не требуют приставить к ней человека, чтобы он сидел у нее дома и следил, как она ест и причесывается.

«Мы не имеем ни прав, ни возможностей контроля за расходом средств, которые мы платим РАО. Какая-то черная дыра. Лобби? Коррупция?»

Я никогда не делал концерты, чтобы познакомиться с музыкантами. Даже с российскими артистами я стараюсь держаться на расстоянии, и они это ценят. Но я хожу почти на все наши концерты. Потому что, скажем, я никогда не слушаю российские группы в записи, у меня ни одного русского диска нет. Но я их оцениваю на концертах и нередко получаю удовольствие даже от достаточно попсовой для меня музыки вроде группы «Звери» — вижу, как люди входят в раж, отдают себя. Я не представляю, как можно сидеть в офисе во время концерта и что-то там анализировать. Это моя атмосфера, я на площадке чувствую себя гораздо более комфортно.

Мне необходимо два-три раза в год делать концерты, которые дают мне самому заряд, чтобы двигаться дальше. При этом далеко не всегда они оказываются успешными. Вот, например, мы привозили группу Down, одну из величайших в тяжелой музыке, на мой взгляд. Концерт был шикарнейший, я просто плакал. А продано было 400 билетов. Конечно, в такие моменты ты немножко разочаровываешься в публике — хотя права такого не имеешь: это твой бизнес, и если что-то пошло не так, это твоя ошибка. Но я бы все равно привез их еще раз. Как мечтаю привезти A Perfect Circle, хотя по опыту понимаю, что в успех верить трудно. Без таких концертов я не могу чувствовать себя востребованным, реализованным.

Естественно, я мечтаю привезти Radiohead. Видимо, одна из причин, по которой они не едут, — политическая ситуация. Но это только догадки. Я ж не могу позвонить Тому Йорку и спросить: «Чувак, ну что же ты?» У группы есть агент, он складывает в кучку предложения из России, и он никогда не отвечает: «Идите вы на фиг». Он отвечает: «Не сейчас».