Ключ от всех дверей: как пройти 15 часов реальных квестов за один день

Сутки до старта

Миронов: В конце 90-х редакция «Афиши» устраивала марш-броски по стриптизам. В начале нулевых — по кофейням. Потом пошли суши-бары, антикафе и бургеры. Дальше были барбершопы, а сейчас — квесты. Игры, где вас с друзьями запирают в комнате и заставляют решать ребусы, — простой и дико рентабельный способ отъема денег у населения. Для квеста подойдет любой подвал жилого дома, где нельзя обустроить бар с крафтовым пивом и мало места для парикмахерской. Вы платите за сценарий и ремонт, нанимаете пару миловидных сотрудников и слышите звон кассового аппарата. Квесты — не модный бизнес вроде тех же барбершопов, а массовый продукт, потому что вся страна обожает умные игры. Сканворды в электричке, «Поле чудес» в телевизоре, «Эрудит» или QuizUp в айфоне — вероятно, все еще высокий уровень образования в стране заставляет россиян постоянно доказывать самим себе интеллектуальную состоятельность. Мы тоже хотим доказать — поэтому бронируем 8 часовых игр в разных районах Москвы, оставив себе запас времени на передвижение между объектами, где нас будут пугать, путать и всячески унижать, а мы должны будем отпереть десятки замкнутых дверей.

Лобанова: Квестов в Москве развелось больше сотни, и они уже составляют целую систему жанров. Первый тип — escape the room: есть час и комната, из которой надо выйти. Антураж минимальный, предметов столько, чтобы занять нескольких ошалевших игроков на 60 минут, загадки — простецкие, но для граждан, привыкших за любой справкой обращаться к айфону, невыполнимые (сколько будет 64 на 9 без калькулятора? с какой стороны у батарейки «плюс»?). Именно с эскейпов начиналась империя «Клаустрофобии» — самой популярной франшизы с сотнями квестов по всей стране. Второй жанр — real life quest: примерно то же самое, только с хитрым сюжетом и миссией — от спасения котенка до уничтожения бога. Еще один вид — перфоманс с актерами, где эффект погружения усиливается за счет того, что кто-то талантливо подвывает и взаимодействует с игроками. Таков, например, жутко страшный «Коллекционер». Или вот любопытная категория — морфеусы, игры с завязанными глазами, где надо слушать и воображать.

Григорьев: Я никогда не играл в квесты и ничего про них не читал. К тому же со мной будут товарищи, закаленные играми, — импульсивная Вика Лобанова и любитель откручивать гайки Филипп Миронов, — а еще Даня Трабун, натерший мозоли на ночных консольных марафонах. В этой команде мне достается роль салаги-дуболома. Но есть и вторая, не менее важная задача: я отвечаю за передвижения группы от квеста к квесту на машине. 15 часов, 8 локаций — между иными зазор в 15–20 минут, и опаздывать нежелательно, плюс пара остановок на перекус, — вот почему накануне я изучаю расписание и вбиваю адреса в навигатор. Пока все мы играем в квесты, я прохожу собственный метаквест.

10.20–11.02: «Приют темноты»

Прошли за 42 минуты

Григорьев: Заспанный парень ведет нас в подвал, протягивает пару медицинских халатов (мне достается женский), одноразовые перчатки и рации. Нас с Даней — первая игра рассчитана на двоих — вводят в курс дела. Мы подопытные крысы злого гения, который оборудовал секретную лабораторию в заброшенной больнице, и должны выбраться из ловушки, находясь при этом в изолированных комнатах — пока один шарится в темноте в поисках подсказок, другой следит за ним с помощью инфракрасных камер и помогает советами. Я шагаю в темноту и неизвестность первым, оставив всю интеллектуальную работу Дане.

Трабун: В популярной у детей видеоигре-хорроре Five Nights at Freddy’s предлагается стать ночным охранником пиццерии, переключающим камеры наблюдения в поисках оживших игрушек. Продержаться нужно пять ночей, иначе смерть. На часах 10 утра, и у меня есть 60 минут, четыре экрана и рация — я как тот самый охранник. В «Приюте темноты» дешевая мебель из советской поликлиники и прочий нехитрый реквизит облагораживаются размытым черно-белым изображением мониторов. Иногда Колю пугают голоса из спрятанных динамиков. Я же стараюсь не перепутать лево и право и не позволить товарищу врезаться в шкаф. В конце концов заветная дверь найдена, и теперь уже мне предлагают упасть в темноту. Здесь страшно, руки постоянно попадают в какую-то мерзость, встретить зомби-игрушку из Five Nights at Freddy’s становится все вероятнее. Этот квест не про сложные загадки, а про первобытный страх перед мраком, и если не вспоминать о том, что ухающие звуки, холодный ветер и прочие спецэффекты включает обычный человек в жилой московской многоэтажке, то свихнуться возможно вполне.

11.45–12.45: «Кинотеатр забвения»

Не прошли игру

Миронов: Администратор объясняет правила, которые к концу дня мы вызубрим наизусть: не применять грубую физическую силу, не двигать крупногабаритные предметы; пол и потолок не участвуют в квесте; вентиляционные отверстия, видеокамеры, микрофоны и динамики, с помощью которых нам будут давать подсказки, трогать не стоит. 

«Кинотеатр забвения» на самом деле не про кино, а про ученых (их заключают в ошейники) и подопытных (им положены смирительные рубашки). Часть игры две команды проводят в разных помещениях, общаясь через тюремную решетку. Игра на два отряда, даже когда вы помогаете друг другу, неминуемо превращается в состязание, и друзья становятся соперниками. Да, ученые помогли нам избавиться от оков, но до чего же они тупые! 

Я нахожу на полу гаечку. Минуты на три наше сознание занимает эта микроскопическая деталь: возможно, это подсказка. Или ключ. Ее надо куда-то приложить или навернуть, и один из засовов вскроется. Но чертова гайка ни к чему не подходит и, скорее всего, была просто забыта техником. Погружаясь в логику квестов, начинаешь видеть тайный смысл в обычных предметах, ищешь систему в раскиданном мусоре, приучаешь себя читать послания на обоях. Нам ничего не помогает. Время на исходе. Остается пять минут, уже три, на мониторе сыпятся секунды, как в фильмах, где Брюс Уиллис спасает планету на цифрах 00.00.01. Но мы не крепкий орешек — «Кинотеатр забвения» не пройден.

Лобанова: Этот квест, говорят, самый сложный в Москве — хорошо, впрочем, что мы узнали об этом, только когда получали на выходе кошельки, ключи и телефоны. Также сообщают, что мы не дошли даже до половины игры. Немного ободряет информация, что с «Кинотеатром» не справляются 95% игроков.

13.00–13.58: Fenix

Прошли за 58 минут

Григорьев: Электрозавод — идеальное место для приключений: отданная на растерзание арендаторам готическая диковина — настоящий монумент индустриальной эпохи. Преодолеваем бесконечные пролеты, чтобы оказаться в Quest Studio. Рослый парень в футболке ФК «Вихрь» ведет в раздевалку, где мы экипируемся желтыми костюмами химзащиты, противогазами и фонариками.

Миронов: Это крутой квест. Во-первых, сам Электрозавод, напоминающий донжон. Во-вторых, комбезы как у главных героев сериала «Во все тяжкие» — мы надеваем их, тыкаясь локтями в бедра, просовывая ноги в рукава. В-третьих, сюжет: вы оказываетесь на военной базе, где разрабатывают смертельные вирусы, — и, естественно, эксперименты выходят из-под контроля...

Трабун: Главная радость для меня после унизительного «Кинотеатра» — то, как устроены подсказки: в «Фениксе» это не раздраженный голос, разъясняющий неумехам, как справиться с очередной загадкой, а реалистично взволнованный военный, при необходимости передающий в рацию планы комнат и последние обнаруженные данные.

Миронов: Вот здесь, несмотря на предупреждения, может сработать грубая физическая сила, и пускай в комбинезонах невыносимо жарко, мы лезем, изгибаемся змеей, прыгаем и двигаем крупногабаритные предметы. Тут пригодится Григорьев: он ухарски спихивает мешки и бочки, освобождая нам проход, демонстрирует боевую стойку и рассекает кулаками воздух в кабинете профессора, когда напряжение достигает кульминации.

Григорьев: Чувствую себя горе-героем «Обители зла»: до прыти Милы Йовович мне далеко, в резиновом костюме душно, а запотевший противогаз я бросаю через пять минут после начала игры. Упертый Даня тащит свой до самого конца, хотя я убеждаю его, что отравляющий газ фанат «Вихря» нам не пустит. Мы ползем, бежим, карабкаемся, пыхтим, вламываемся, даем сдачи и выбиваемся из сил. Пот и щенячий восторг!

Миронов: Надев резиновую перчатку, я ворошу бутафорский мозг, обмазанный красным вареньем, копошусь в трупе крысы-мутанта, пытаюсь разодрать какое-то окровавленное тряпье в поисках шифра. Отлично действует Даня, оказавшийся в привычной для гика среде. Ноет только Вика — она сразу же сняла желтый костюм и отказалась таскать противогаз. В «Обители зла» ее загрызли бы в первой же сцене. 

Лобанова: В «Фениксе» мне не понравилось примерно все: душные костюмы, вонючие маски, барахлящие фонарики и особенно издевательство над кроликом-пушистиком и белыми мышами, призванными придать достоверности лаборатории. Да, квест классный, но не для девчонок. Чтобы выйти отсюда довольным, мало любить приключения — надо обожать фантастические блокбастеры. Это не ко мне.

Трабун: Наш Half Life заканчивается победой под тяжелые гитарные риффы. После ритуала фотографирования, как в финале каждого квеста, я задумываюсь об эффекте «Тетриса». Это вполне реальный синдром: многие фанаты классического «Тетриса» так старательно и долго собирают геометрические фигуры, что потом каждый дом, автомобиль и рекламный щит на улице легко совмещают в голове в компактный отрезок, которому неплохо бы испариться для дополнительных очков. Вот и я приглядываюсь к вендинговому автомату в холле — может, из-за того, что не успел позавтракать. 

14.40–15.37: «Колыбель кошмаров»

Прошли за 57 минут

Миронов: Мы на другой проходной Электрозавода. В фойе — кофейня «Дядька» (бородач на логотипе, слоган «Кофе мужскими руками»), на вахте сидит суровая тетка, нас встречает молодой человек, похожий на студента Бауманки. Про «Колыбель кошмаров» говорят, что люди, прошедшие через нее, больше уже не участвуют ни в каких играх. Студент Бауманки прикидывается дурачком: я здесь недавно работаю, но вы, ребята, готовьтесь к худшему и лучше сходите пописать. Пока мы идем по заводским коридорам, он продолжает нагнетать: «Иногда посетители начинают плакать, иногда бьются головой о стену. Иногда бьют друг друга. Вы, пожалуйста, не бейте друг друга».

Трабун: Сталкер старательно использует методы из «Учебника НЛП для чайников». Мы также узнаем, что многие игроки просят выпустить их до начала самого интересного и что атмосфера «Колыбели» похожа на фильм «Сияние». С нетерпением жду водопада крови из лифта и порубленных маленьких девочек.

Миронов: Заводила тараторит легенду: семья Митчелл переехала в маленький город, где был антикварный магазин со страшной куклой в витрине. Дочка Молли упросила маму купить игрушку; только лавочник предупредил ее, что ни в коем случае нельзя оставлять девочку наедине с куклой. В общем, все умерли. Мы копошимся в еле освещенных железках, пытаясь понять принцип работы очередного механизма, который требуется отпереть. Хрясь — и ветер обжигает кожу холодом. Атмосфера густо наполнена мраком и злом — хоть на хлеб мажь. Цепи ударяют о металл, жуткое лицо мелькает за спиной. «Не смей трогать Вику!» — кричит Колян. Без толку — цель витает над ней, как удавка, и Колины кулаки не помогут. Я помню, как схватился за чье-то бедро, как мы визжали и ругались, будто русский мат разрушает чары ужаса. Теперь я понимаю наши реакции, ведь страшные квесты создают такие же люди, как мы, насмотревшись ужастиков. Поэтому они провоцируют именно ту реакцию, что мы привыкли видеть в кино: крики, удары в темноте, попытка прижаться к чему-то живому, принять позу эмбирона, заплакать, впасть в кататонию. 

Трабун: Когда мы выходим на свет, руки немного дрожат. Мой скепсис к квестам как виду развлечений окончательно рассеивается, я даже начинаю сравнивать его с серьезными представлениями — недавним «Норманском» в ЦИМе (4 этажа театра превращаются в город будущего, где зрители передвигаются вместе с актерами) или скорыми гастролями знаменитой труппы Rimini Protokoll (29 мая обещают интерактивное путешествие по Москве). Квесты — это младшие братья театрального жанра променад: актеры здесь вызывают улыбку, сюжеты не конкурируют даже со сказками, но катарсис иногда случается.

17.00–17.58: «Штрана»

Прошли за 58 минут

Лобанова: Этот квест мы просто взломали. То ли потому, что он как раз относится к той породе простых эскейпов, то ли потому, что сказалось понижение градуса после «Колыбели кошмаров». «Штрана» — это хорошо отрисованная юмореска в духе Остина Пауэрса и пса-идиота Скуби-Ду. Короче, нам надо было найти пропавшего котоящера Мурзиллу.

Здесь мы зареклись брать подсказки и осатанело считали все зеленые элементы в комнате, тыкали кнопки, нюхали стены, разве что не дали Миронову разобрать воздуховод. Дело с места не сдвигалось, замок не открывался, Мурзилла не находился. В какой-то момент Даня, присев с подушкой на голове, смирился с приближением конца. «Ребята, я смотрел «Меланхолию», там советуют...» — я не дослушала его и швырнула пару найденных предметов в щель. Ящик, над которым мы трудились, остался запертым — зато внезапно распахнулась дверь. Оставшаяся часть квеста далась нам весело, пока мы не вернулись к той самой нераскрытой крышке. Когда до конца оставалось две минуты, Филя истошно вопил оператору, что мы где-то нарушили логику, под вой сирены и вопрос из динамиков «А как же вы тогда открыли другую комнату?!». На самом деле Коля просто снял велозамок и вдавил красную кнопку. Дорогая «Клаустрофобия», простите: мы, кажется, хакнули «Штрану».

19.00–19.58: «Цирк на Таганке»

Прошли за 58 минут

Трабун: «Цирк на Таганке» находится вовсе не в цирке, а здании офисного центра. На ресепшене охранник, похожий на Якубовича, и ведет себя он соответственно: «Я буду за вас болеть. Жду с призами!» Перед входом в комнату нам проводят стандартный инструктаж. Почти как в самолете перед полетом, слушать это становится даже интересно — стараешься про себя говорить в унисон с сотрудником «Клаустрофобии». 

Заходим: предметов здесь даже больше, чем в прошлых пяти приключениях, кидать их на пол — чистая радость, детство возвращается. В какой-то момент я стараюсь убедить коллег, что ключ упадет с потолка, если нарядишься в костюм клоуна, надетый на манекен. Чуда не происходит. По примеру Филиппа пытаюсь разобрать микрофон под потолком, из которого обычно звучат подсказки — вдруг там найдется ключ. Мы наловчились, команда сработалась, загадки решаются, выходим победителями. Якубович на ресепшене получает от нас конфеты и клоунский нос. Уже в машине я понимаю, что случайно украл из цирка ключи, открывающие все двери.

21.30–22.25: «Космическая одиссея»

Прошли за 55 минут

Григорьев: На десятом часу квестов без передышки мы заезжаем перекусить на одностороннюю Мясницкую — и загоняем себя в настоящую ловушку. Пока грызли огурцы, весь центр перекрыли. Стиснув зубы и едва продравшись сквозь глухую пробку под трек «Собака съела товар», мы, конечно, являемся на «Космическую одиссею» с опозданием. Нас великодушно прощают, дают чаю и леденцов и отправляют сражаться с искусственным интеллектом.

Лобанова: До чего прекрасный квест: никто не выскакивает из-за шторки, не орет за стеной и не лезет с подсказками, тем более что мы решаем снова пройти квест без них. Про космос знать ничего не требуется, а вот любовь к Пако Рабану позволяет потратить целых пять драгоценных минут на примерку серебристых жилеток, найденных в одном из шкафов.

Григорьев: Я страшный фанат Кубрика, поэтому «Космической одиссеи» ждал затаив дыхание. Тут компьютер-мизантроп хочет угробить экипаж, задача астронавтов — отключить железяку и перейти на ручное управление. По уровню технологичности и дизайну тягаться с космодрамой может только «Феникс». Пять пройденных квестов поднимают наши скиллы на невероятный уровень, и «Одиссею» мы одолеваем на одном дыхании. Мы стали действовать командно и экономить силы; ни паники, ни суеты — мы теперь как «Мстители» в первой части, можем завалить любого бога.

23.45–1.05: «Игра престолов»

Прошли за 80 минут

Григорьев: Тьма давно сгустилась и над Семью королевствами, и над Москвой. Неприметная дверь в Зубовском переулке снова приводит нас в подвал. Коридор с комнатами по бокам больше всего похож на бордель, и ребята, придумавшие проект «Выход», помявшись, сообщают, что раньше здесь было подпольное казино.

Лобанова: История успеха «Выхода» ошеломительная: ребята, подмяв под себя всю сибирскую индустрию квестов, первым делом в Москве заняли подвал напротив «России сегодня», дверь в дверь с «ВТБ24». У нас, говорят они, влиятельные знакомые, денег все это пока не приносит, но в соседней комнате строится второй квест. А вообще мы проводим конкурс с призом в виде поездки по местам съемок «Игры престолов». На счет исков о защите авторского права они не беспокоятся — по их словам, русское название книжек и сериала они заняли первыми и сами кого хочешь засудят.

Трабун: Сегодня я пережил все: смирение перед апокалипсисом, унижение в смирительной рубашке, детский ночной кошмар. Осталось только страдающее Средневековье. Нам выдают настоящие робы, электрический факел и фонарь с матовым пластиком. Средневековый замок прекрасен всем, кроме ламината на полу, но это ли главное: стены тут двигаются, магниты притягивают, фонари мигают, сундуки гремят. Как взаправдашние крестьяне, в зале Старков мы бросаемся переодеваться из роб в меха, найденные у королевского ложа. Филипп с Колей находят самую сложную загадку, пока мы с Викой читаем старинные свитки. Из оригинальной серии книг здесь только общая канва — королевские семьи и трон из железных мечей. Все остальное — талантливый фанфик.

Миронов: Это трехмерный лабиринт, которым надо манипулировать с помощью «палок-двигалок», чтобы достать «птиченьку». Квесты некоторым образом ставят вас в положение Адама, обязанного придумать названия всем вещам. В «Колыбели кошмаров», например, мы крутили «пупыри», в «Цирке» были «пимпочки», в «Космической одиссее» нас поставило в тупик применение «жраконьки», а в «Игре престолов» есть «бошка», «вертикальные волны», «ска-панк» и «бэха». Шифр находится в одной комнате, код — в другой, поэтому приходится выстроиться в цепочку и кричать друг другу что-то вроде: «Сначала «бэха», потом такая, как «бэха», только полосатая, потом «ска-панк»!

2.00: эпилог

Григорьев: Пятнадцать часов испытаний позади. Мы прошли семь квестов из восьми. Качу по пустой Трешке, редкие такси с сонными пассажирами обгоняют меня. Нина Симон поет: «We’ve reached the end of the line, I hope your dreams turn out fine». Это был долгий и жестокий поединок.