Большой спорт
Тимофей Мозгов: «Гоу вин ор гоу хоум»
Минувшим летом баскетболист Тимофей Мозгов, центровой в составе команды «Кливленд Кавальерс» стал первым россиянином, сыгравшим в финале НБА — а вчера был назван спортсменом года по версии российского GQ. «Афиша» встретилась с Мозговым и не удержалась от эффектной парной фотографии.
Этот материал впервые был опубликован в сентябрьском номере журнала «Афиша».
- Тяжело финал проигрывать?
- Да вообще не спрашивайте.
- Второе место не победа?
- А в НБА нет второго места. Это не Олимпиада, серебряную медаль тебе не дадут: проиграл — давай, до свидания. Гоу вин ор гоу хоум.
- Насколько это вообще в духе Америки, что есть победитель, а остальное не считается?
- Я так скажу: когда говорят: «Главное — не победа, а участие» — это такой лозунг для школьников на физкультуре. А в реальном спорте победа — это все. Зачем еще этот спорт нужен? Вот захотел ты покушать бутерброд. Встал, нарезал колбасу, нарезал сыра, нарезал хлеба, а потом положил этот бутерброд, посмотрел на него — и убрал. Цель-то не достигнута, ты бутерброд так и не скушал. Мне процесс не важен, мне важен результат.
- То есть чемпионский перстень по-прежнему главная цель?
- (Показывает обычный перстень на пальце.) Мне этот перстень нравится. Но хотелось бы и другой тоже.
Фоторедактор «Афиши» Саша Рожкова и Тимофей Мозгов
Когда Дэвид Блатт (бывший тренер сборной России по баскетболу, в настоящее время тренер команды НБА «Кливленд Кавальерс», за которую и выступает Мозгов. — Прим. ред.) увидел вас первый раз в 2004 году, он сказал, что рост есть, а в остальном ничего особенного. А через пять лет он уже ставил вас в основу на играх сборной. И это стало трамплином в НБА.
- Да это не только моя заслуга, а тренеров в первую очередь. Я им всем спасибо говорю. Самое неприятное, что кто-то из них, бывает, говорит: это все благодаря кому-то одному. Ругаться между собой начинают. Я всегда повторяю, что это результат коллективной работы, каждый вложил свой кирпич в эту стену. Я старался как мог, но я не настолько суперталантливый, чтобы самому всего добиться.
- В какой момент мечта играть в НБА в голову запала?
- Когда я был маленький — и мечты такой не было. А потом, конечно… в НБА играть…
- Когда появилось ощущение, что реально можно там оказаться?
- Если честно, контракт первый когда подписал (c командой «Нью-Йорк Никс». — Прим. ред.), все равно не верилось, казалось, что сейчас все сорвется, где-то не так пойдет и все разрушится. Мне уже все сказали, ты в команде, а я ходил и несколько дней ждал, что мне позвонят и скажут… настраивался на всякий случай на худшее… Российский менталитет.
- Вообще подбешивает ситуация, когда тебя буквально за пару дней могут обменять в другую команду, как в свое время с трейдом из Нью-Йорка в Денвер, а потом и в Кливленд?
- Ну не подбешивает. Ты должен понимать, что ты часть большой машины, которая зарабатывает деньги. И это часть твоей работы. Должен быть готов к этому. Ты подписываешь контракт с клубом, но по сути дела — с лигой. И при обмене в другой клуб контракт твой остается таким же. То есть свою копеечку-то ты получишь. Но все равно непривычно. В Европе это разговоров на месяц. Игрока спросили, хочет ли. А тут бах — и все, поменяли, ты в другой команде, у другого тренера.
- А сам переезд не муторное дело?
- Тут все очень грамотно сделано. Клуб, который тебя выменял, берет на себя перевоз твоей мебели, вещей, машин. Ты им говоришь — вот эта квартира. Они все привозят, распаковывают. Бывают в жизни и побольше проблемы.
- Вы в Нью-Йорке долго не могли кровать подходящую найти, пока не сделали на заказ. Вы ее до сих пор перевозите?
- Ту кровать, которую мы в Нью-Йорке купили, ее уже давно нету. Потому что, так скажем, некачественной сборки она была. И у нас сейчас другая кровать, мы ее купили в Кливленде, новую, большую. В принципе, я помещаюсь. Наискосок. Но покупать кровать 12 метров длиной за 50 тысяч долларов, как некоторые делают, мне этого не надо.
- У вас 53‑й размер ноги. В детстве сложно с кроссовками было?
- В девятом классе в школе заказали из Америки, через товарищей папы. Мы тогда половину месячного бюджета за них отдали, семья-то не суперобеспеченная была. Но я зато целый год в них — в футбол, в баскетбол, в школу. Потом я с Кубани переехал в детский интернат в Петербург, тренер мне дал кроссовки.
- Что делать, если единственные кроссовки порвутся?
- В ремонт. Кроссовки покупались и сразу прошивались по кругу такой ниткой… Но вообще круто вспоминать это время. Когда профессионалом становишься, денежка появляется, начинаешь разные варианты рассматривать уже. Знаешь, это как… Вот нет у тебя денег, ты и не смотришь машину, не думаешь об этом.
Фотограф Алексей Киселев и Тимофей Мозгов
- А что за история со старой «волгой», которую вы купили и теперь прокачиваете?
- Вкратце: купил 24‑ю модель — самый красивый кузов среди всех моделей «волги» — и теперь переделываю. С виду будет «волга», а внутри как иномарка. Двигатели, подвеска, салон из коричневый кожи, фары…
- Она в Америке будет?
- Нет, здесь.
- Мне кажется, было бы классно в Кливленде рассекать на ней.
- А в чем классность? По-моему, в России вдвойне класснее будет.
- Вы в «Кливленде» играете вместе с Леброном Джеймсом, одним из лучших баскетболистов в истории. Как это — быть на площадке с человеком, который играет в баскетбол как, наверное, еще пять парней на планете за все время?
- Помимо того что он безумно развит физически, атлетически, обладает огромным талантом и трудолюбием, у него есть голова на плечах. Вот и результат: лучший баскетболист в мире. Конечно, играть с таким человеком — это полезно, это круто. Когда такой человек у тебя в команде, спросите у любого — все хотят играть, не вопрос.
- Он гений?
- Сказать «гений», наверное, неправильно. А вот сказать «гений баскетбола» можно. Он же, помимо того что играет на площадке, огромную работу делает и вне ее. В смысле — то, как он ведет за собой команду.
- Как именно он это делает?
- Да никак. Просто он лидер. Ты просто идешь за ним — и все. Какие-то слова он правильные говорит на тренировках. То есть с чувством, с толком, с расстановкой.
- А еще говорят, что у Леброна фотографическая память. Ему приносят гигантские распечатки перед игрой с данными о противнике, схемами, а он их все запоминает…
- Нам всем приносят такие книжки, и все запомнить невозможно. Но то, что он запоминает намного больше, чем ребята, — это сто процентов. Я не знаю… Может, он ночью учит, как к экзамену готовится. Когда человек на площадке с такой головой, он вообще все видит.
- Вы же в кроссовках Nike LeBron сейчас играете. Как он к этому относится?
- Было смешно: я тренировался в «джорданах», а играл в «лебронах». Выходим на тренировку, и он такой типа: эй, а где мои кроссовки? Я говорю: вон стоят. Он мне: ты на игру надеть должен, на удачу.
- Другим парням в команде он тоже предлагает играть в своих кроссовках?
- Нет, он не навязывает. Они удобные настолько, что много народу в них бегало.
- А не проблема, если выходишь играть в именных кроссовках игрока команды-соперника? Не будут по этому поводу злорадствовать?
- Мне без разницы, если кроссовки удобные, я могу играть, хоть заклятый враг будет. Я в модели Коби Брайанта играл против Коби Брайанта. Если других кроссовок нет, я в этих играть буду.
- Свое будущее вы с Америкой связываете?
- Я, конечно, себя вижу здесь, в России. Я уже скучаю. Но у меня есть ребенок, который три с половиной года практически провел там. И ближайшие, я надеюсь, лет 6 тоже проведет. Мне бы, конечно, хотелось дать сыну не то что образование русское, а чтобы он проникся, пожил в России, даже если он потом в Америку уедет. Чтобы он был воспитан российской культурой, с русским менталитетом ушел во взрослую жизнь. Я хочу, чтобы у меня ребенок был русский.
- Вы же очень любите русскую еду, фантастику, сериалы…
- «Физрук», «Реальные пацаны», «Интерны» — это наше все. У меня товарищ есть, он русский, но давно работает в Америке. Так вот он все английские и американские сериалы посмотрел. И как-то он ко мне в гости приехал, говорю — надо посмотреть то-се. Он за три дня посмотрел «Реальных пацанов», захлебывался, какой крутой сериал. Я ему говорю — хорошо, тогда иди «Физрука» посмотри. Теперь сидит ждет нового сезона.
- И русский рэп. L'One, например.
- Да! У меня его много в плеере, еще с раннего, так сказать, творчества. Вообще все есть — от рэпа до рока. Модное слово — меломан. Я все слушаю. Ну что из русского — Левана, Басту, Карандашика послушал. Два самых интересных человека сейчас, наверное, Леван и Вася (Вакуленко). У них есть свой стиль, они не стесняются нести в массы то, что им нравится. А не так, как сейчас модно, — все подряд молоть.
- А Тимати?
- Нет. Не скажу, что жду нового альбома с нетерпением. Нойза MC я тоже прослушивал. Ну он больше такой, андеграундный. Рэп-баттлы? Не знаю, может быть, я не то смотрел, но наблюдать, как люди друг друга обсирают с матами, — не вижу в этом смысла. Обсирайте друг друга, но красиво.
- В Кливленде есть знаменитый зал славы рок-н-ролла, уже побывали там?
- Ну это не то, что я люблю. Вот здесь, в России, есть в Кубинке танковый музей, вот это да, это мне интересно.