Всё вкусное в Москве / 2

архив 12 февраля 2007

Фотография: Алексей Киселев

Светлана Кесоян
обозреватель рубрики «Рестораны» журнала «Афиша»
утка / nomu / гречишный хлеб / борщ / вареники / вологодское масло / деревенская сметана / козий сыр / рикотта / буррата / тайский базилик / личи / креветки / кокосовое молоко / розовые бутоны

Я, как это ни странно, не всеядна. Не могу есть кенгуру и крокодилов. Испытываю неприязнь к улиткам и страусиным яйцам. Совершенно точно не ем коней и считаю это чудовищным преступлением. Но если крокодилов и улиток, а также страусиные яйца и даже медвежатину с олениной я иногда все-таки была вынуждена пробовать, то с кенгуру и лошадьми позиции не сдам никогда.

Я люблю утку, вернее, утиную грудку, филе, то есть все то, что можно без особого жира взять и приготовить, добавив любимые специи NoMU. Это такие алюминиевые банки из ЮАР, продаются в «Глобусе Гурмэ». В них нет никаких глютаматов и прочего вредного. А есть феерические натуральные сочетания для жарки, выпечки, маринадов и глазировки. Бросаешь на сковородку кусочки утиной грудки, а когда они пускают жир, отправляешь туда горсточку марокканских специй и доводишь мясо до готовности (в этот момент можно добавить еще и молотой корицы). Или смешиваешь смесь masala c прозрачным акациевым медом, обмазываешь картошку — и в духовку. Сначала кухня, а потом и вся квартира пропитывается невероятным запахом. В этот момент меня бывает трудно успокоить. Могу начать прыгать и скакать — от радости, что опять получилось.

Наверное, все-таки дело в запахах. Я люблю, чтобы у каждого продукта был свой, специальный дух. Густой, резкий или тонкий, едва уловимый — без разницы. Поэтому я никогда не пройду мимо свежих сардин, барабульки, жареной, вареной или тушеной баранины, пучков кинзы и базилика и пекарни «Волконский», которая, как мне кажется, пропитана запахом булочек от пола до потолка. В «Волконском» меня вот уже который месяц просто клинит на гречишном хлебе. Отрезаешь ломоть, макаешь его в чашку с козьим молоком — и вот оно, райское блаженство.

Я до дрожи люблю борщ, сваренный с уткой и томатами, без всякой там свеклы — по рецепту станицы Казанская. Но такого борща не готовят ни в одном ресторане Москвы. Может, это и к лучшему. Все равно никто не смог бы сварить его так, как это делала моя бабушка, гордая кубанская казачка, на все руки мастер. Положа руку на сердце, я варю борщ очень похожим способом, но обидно, что все-таки не могу вспомнить всех подробностей. Бабушка также приучила меня к вареникам — лоснящимся, несладким, с солоноватым творогом, в янтарных лужицах сливочного масла и с парой ложек сметаны сверху. В «Шинке» получаются такие вареники. Ну почти.

Больше всего на свете я люблю сыр, творог и сметану. А также сливочное масло — настоящее, пропитанное запахом жирных сливок. У нас в городе такое только одно — вологодское, с ограниченным сроком годности 20 суток. Другое сливочное масло пахнет не так, и есть его, как правило, просто невозможно. Сметану, густую, деревенскую, чтобы ложка стояла, можно купить и в «Азбуке вкуса», и в «Глобусе Гурмэ».

На свежий козий сыр могу потратить все что есть. Такая же история последнее время творится с рикоттой и бурратой. С рикоттой я недавно научилась печь оладушки по рецепту одного английского журнала. Оладушки особенно вкусно есть по утрам, с черничным вареньем. А буррату я просто сбрызгиваю оливковым маслом и посыпаю молотым черным перцем. С крепким кофе получается простой, но очень вкусный завтрак.

Мне не нравится вступать в активные разговоры с продавцами на рынках, поэтому я хожу только во вьетнамские, корейские и китайские ряды в Измайлово. Там по-русски почти никто не разговаривает. Ходишь, смотришь, нюхаешь и щупаешь — и никто тебе особо в душу не лезет. Змеевидные бобы, тайский базилик, рисовая бумага, свежие личи в сезон, шелковый кабачок и еще тысяча и одна мелочь — все это там.

Еще я люблю кокосовое молоко и диких мозамбикских креветок. Креветок можно запекать в духовке, в чистом виде. Гости в этом случае делятся на две категории: одни от запаха в восторге, других через пятнадцать минут тошнит. Еще креветок можно сварить, остудить, очистить и кинуть в ошпаренный кипятком шпинат, сдобренный оливковым маслом. Специи NoMU по желанию. Заливаем кокосовым молоком — и готово. Кокосовое молоко продается в «Индийских специях» на Сухаревке.

Магнетическое действие на меня производит марципан, засахаренные лепестки фиалок, бутоны роз, серебряные сахарные шарики, розовая вода и горячий шоколад с корицей, с перцем, с маслом сладкого апельсина — все это обычно покупается за границей или вдруг, по случаю, в московском супермаркете или в гастрономическом бутике. Признаюсь, что к этим товарам у меня абсолютно детское отношение. Получая эти продукты в руки, я долго их рассматриваю, шуршу бумажками, звеню склянками, нюхаю, пробую и мечтаю, что бы такое с ними сделать. То ли серебром глазурь на кексах засыпать, то ли кускус розовой водой забрызгать — или приберечь пакетик шоколада с перцем к особенно промозглому вечеру.

Маша Смирнова
дизайнер марки InShade
велозаводский рынок / козий сыр

Я живу на Автозаводской, и у нас рядом — Велозаводский рынок. Очень хороший, большой, практически все что угодно можно там покупать. Много свежего творога. Еще у меня есть любимая сырная палатка — там очень вкусный козий сыр продается, деликатесный и дешевый. В сезон полно фруктов по прекрасным ценам. Работает рынок до шести вечера. А на выходе продают много пластиковой посуды. Перед вечеринкой хорошо — набрал разной еды и посуду прикупил заодно.

Митя Борисов
ресторатор
дружба / у бурчо / винный погребок

Наверное, не я один скажу об этом месте — китайское заведение в торговом центре «Дружба» на Новослободской. Дешево, вкусно, отдельные комнаты, харизматичнейшие китайцы порой попадаются. Еще полуподпольное заведение на Масловке «У Бурчо» — там хинкали. И «Винный погребок» на Таганке. Три столика, отменная кухня, вино по бокалам, дорого, правда, и столики заказывать заранее необходимо, но это стоит того.

Константин Гайдай
дизайнер шляп
французский сахар / блины с секретами

Буквально 10 минут назад от меня вышла Яна Мелкумова, которая попробовала мой великолепный кофе и сказала: «Именно таким кофе должен быть». Смысл моего кофе в двух тихонько добавленных туда ингредиентах: корице и коричневом сахаре. Этот французский сахар из «Глобуса Гурмэ» просто невероятный — тростниковый, нерафинированный, с темной патокой. У него вкус и запах чего-то из детства, то ли карамели, то ли еще чего-нибудь, такого пикантного и интересного.

Вообще я готовлю только десерты. Сейчас у меня духовка не работает, поэтому обхожусь блинами с секретами. Прямо в тесто добавляю особый микс (мак, кунжутные и тыквенные семечки, иногда сухофрукты). Внешне блины выглядят обычно, но они нереальные на вкус, и никто не может понять — почему.

Катя Горчакова
фоторедактор
тибет / цыпленок тандури / окрошка / тыква

Когда мы жили в Столешниках, мы все время ходили в ресторан «Тибет» в Камергерском. Там дико вкусная фирменная лапша, одной ее порции за 150 рублей хватает, чтобы наесться. А в Газетном переулке есть Viet CafО — там офигительный суп из морепродуктов с кокосовым молоком. По-настоящему вкусного индийского цыпленка тандури готовят только в паре мест: в гостинице «Спутник» в «Дарбаре», правда, там так остро, что не каждый выдержит, нужно официантку всегда спрашивать, насколько острое блюдо, и в индийском ресторане при отеле «Парк Плейс» на Ленинском, 113. Самое лучшее мясное карпаччо — в ресторане «Парижская жизнь». А вот в луковом супе я нашла муху. Еще очень вкусный салат с помидорами черри, тремя видами салатных листьев и кедровыми орешками готовят в кафе «Столовка». Только надо просить, чтоб они уксус сами не наливали. Постоянно перебарщивают. А в «Гоголе» в Столешниковом очень вкусная окрошка на кефире. Но это летом. Дома я чаще всего готовлю суп-пюре из овощей. Увидела тут у нас бабульку с тыквами и кабачками — это в Олимпийской Деревне, на главной аллее, там, когда не очень холодно, сидят бабушки. Так одна свои тыквы по 15 рублей за штуку продавала, я купила все, что у нее было, и мы месяц супы ели.

Илья Вартанян
фотограф
восточный квартал / баклажанная икра

Лучшее место в Москве — «Восточный квартал». Там очень вкусный шашлык из баранины, плов и баклажанная икра. Ее там обязательно нужно есть, потому что это прямо еда из детства, самые лучшие воспоминания, даже запах огня присутствует. Остальные места не очень, разве что кофе я стараюсь пить в «Кофемании». У нас с друзьями насчет еды есть традиция — мы собираемся большой компанией и под хороший алкоголь готовим что-нибудь вкусное. Вот, например, речная форель. Мы ее всегда берем в одном и том же месте на Дорогомиловском рынке — там дяденька уже тысячу лет стоит, мы его всегда узнаем, и он нас.

Гурген Ханамирян
специалист по маркетингу
завтраки в correa’s / форель / мясо для хашламы

Соглашусь с Ильей Вартаняном про «Восточный квартал». Там нужно обедать, ощущение, будто ты на кухне у кого-то сидишь. Завтракать я по выходным люблю в Correa’s на Ордынке. Великолепный омлет с черными бобами и козьим сыром, очень внимательные официанты. Еще, разумеется, «Кризис жанра» с их гамбургерами или сэндвичами огромными; «Пропаганда» — там паста с песто и красное вино. А самое лучшее — это ужинать с друзьями. Я рыбак и родился в Армении, там в горах живет форель — красивая черная рыбка с красными пятнышками, так на Дорогомиловском нам ее специально привозят, мы по 4–5 штук покупаем и в казане готовим на дренаже. Вообще, самый лучший рынок: мы там зелень берем, петрушку, тимьян, мяту, тархун, баранину для хашламы — стоит продавцам в мясных рядах сказать, что для хашламы, они сами тебе выбирают его; еще большие красные помидоры. Колбасу, сыр или оливки я иногда в «Азбуке вкуса» покупаю, но все равно по качеству с Дорогомиловским рынком ни одно место не сравнится.

Евгений Каценельсон
ресторатор
сокровища шейха / суточные щи / курдючная баранина

Напротив «Санта Фе» на Мантулинской есть заведение «Сокровища шейха» — очень вкусно кормят. Но самое интересное место находится рядом с моей дачей. Забегаловке этой порядка века уже, наверное, мой папа еще мальчиком ее застал. В меню суточные щи, пиво, водка. У них потрясающий слоган: «Потушить души пожар вам поможет наш гриль-бар!» За суточными щами туда и хожу.

Из продуктов в Москве можно найти все, кроме хорошей свежей курдючной баранины. Но одно место знаю: на Дорогомиловском рынке есть человек, который возит ее из Узбекистана и Азербайджана.

Александр Тимофеевский
журналист
пироги из кокосовой бумаги / пушкин / елисеевский

Есть на Савеловском вокзале вьетнамский ресторан. Замечательные пироги там готовят — из рисовой и кокосовой бумаги, получается тончайшая оболочка, так что фигуре не так сильно вредит. С курицей, с говядиной, с креветками, с морепродуктами — объедение! Но это для вьетнамцев ресторан, а нам, конечно, свое ближе, потому «Пушкин» люблю. Эта русская кухня с французским налетом — чудесно!

Каюсь, ленив, потому по рынкам не езжу. Хожу в «Елисеевский», потому что к дому ближе и он лучше сетевых магазинов.

Максим Кашулинский
главный редактор журнала Forbes
да чикко / китайцы на кржижановского

«Да Чикко» на Профсоюзной: меня там все знают, обслуживание хорошее, кухня вкусная. Китайский ресторан на Кржижановского: там официанты — китайцы, на экранах — китайское ТВ, за что точно платишь — непонятно, потому что счет приносят тоже на китайском, но поскольку цены невысокие, порции — здоровые, а еда — вкусная, на эту лингвистическую трудность внимания уже не обращаешь.

Катя Ставицкая
иллюстратор
рынок афганец / гороховая мука

Всякие редкие штуки я покупаю на рынке «Афганец» в Кузьминках — это несколько рядов на задах вещевого рынка у метро. Там всегда куча свежих трав, шпинат, несколько видов мяты и салатов. Кроме того, там дешево продаются приправы, в том числе корица в палочках и турецкий шафран, есть орехи и сухофрукты.

Вадим Дымов
владелец колбасного завода и магазина «Республика»
пицца / суздаль / роберто / настойка элеутерококка

Люблю кафе «Простые вещи». «Пиноккио» люблю — за самую лучшую пиццу в городе. Ресторан «Роберто» люблю — за атмосферу Рима, которую сумели создать владельцы — повара-итальянцы.

Сказать честно, я не доверяю ни московским магазинам, ни московским рынкам. Овощи и фрукты мне возят из Суздали — святая земля, и экология на высшем уровне. Я там всех бабушек, торгующих у дороги, знаю. Тыквы, яблоки ящиками оттуда возим, мама из них консервы крутит на зиму, компоты варит, из тыквы такую кашу делает! Наш консервный погреб сможет выдержать трехмесячную осаду. Я сам из Владивостока, поэтому регулярно получаю оттуда посылки с дарами моря, с мороженой корюшкой, с настойкой лимонника и элеутерококка. А рыбу я предпочитаю есть в ресторанах. Так что столица меня провизией не обеспечивает.

Влад Крылов
редактор журнала Playboy
хмельная чарка / самолепные пельмени

«Хмельная чарка» рядом с Белорусским вокзалом, конечно, не ресторан для гурманов, врать не буду, но перехватить здесь вечерком совершенно изумительную свинину по-коломенски или титанических размеров свиную рульку сам бог велел. Хороши также и пельмени, самолепные и подаваемые со сметаной, маслом, майонезом, уксусом или со всем сразу. Заведение маленькое и со своим кругом завсегдатаев, так что если хотите занять столик, стоит прийти пораньше. Зато потом за пищей телесной воспоследует и духовная. «Чарка», вероятно, единственное место в Москве, где наличие караоке не воспринимается как зло: все благодаря девушке Вике (посетительнице, не аниматорше — и даже, говорят, юристу по профессии), из вечера в вечер поющей здесь хорошо поставленным голосом песни из советских мультиков. И учтите — нравы тут патриархальные, так что ровно в 11 вечера вас попросят на выход.

Эдуард Дорожкин
главный редактор газеты «На Рублевке»
фуа-гра /дорада /рукола /хинкальная на курской

Главный редактор важного глянцевого издания однажды рассказывала, как голландский бойфренд водил ее в самый крутой ресторан Амстердама. По правде, от Амстердама никто ничего и не ждет, но все-таки. Столики в ресторане бронируют за два месяца: заведение маленькое, а желающих шикарно выступить хоть отбавляй даже в Голландии. В день ужина подруга, по ее словам, «заметно нервничала». Облачилась в декольте, купила шпильки, сходила к стилисту, то есть в парикмахерскую.

Аперитив назначили в «Европе» — самой дурновкусной гостинице Старого Света. Не обошлось без гондолы: плавсредство доставило парочку к ресторанному пирсу, где их встречали с факелами облаченные в тельняшки официанты. «Блюдом дня» оказалась перловая каша с белым трюфелем. Счет составил 500 евро на двоих. По окончании трапезы редактор заявила, что «ей хотелось бы побыть одной», и, решительно отказавшись от гондолы, как была, в декольте, отправилась в китайский ресторан — жрать.

Кто из нас не оказывался в таком дурацком положении: деньги уплочены, а все равно смертельно хочется есть? Я, пожалуй, даже чаще других. Дружба с ресторанными критиками, собственные писания о ресторанах и бесконечные деловые обеды и ужины с нулевой, надо сказать, отдачей позволили составить довольно точное представление о том, что такое дорогой ресторан в Москве. Это предприятия по изъятию излишней денежной массы, предлагающие своим «гостям» (когда? когда наши рестораторы запретят официантам употреблять это гадкое слово?) избавиться от наличности добровольно и под достаточно благовидным предлогом.

«Надо идти в новый ресторан такого-то» — звучит как приговор. Я отлично знаю, что в новом ресторане будет как в старом — разве что сильно дороже или чуть дешевле. В меню будут представлены карпаччо из тунца (как вариант — тартар из тунца), рукола с помидорами, моцарелла с помидорами, карпаччо из говядины, суп-крем из белых грибов, ризотто с каракатицей, фуа-гра с малиновым соусом, медальоны из телятины, каре ягненка и веселая троица — сибасс, тюрбо и дорада. Ассортиментный перечень не меняется лет десять. Попытки подойти к делу нестандартно обычно оканчиваются придумыванием замысловатых названий все тому же набору блюд или, что хуже, открытием ресторана с «необычной» кухней — например, индийской или паназиатской. При этом экзотическим блюдам предлагается все та же винная карта — составленная главным образом из бандитски переоцененных французских шато. «К вашему карри отлично подойдет Mouton Rothschild». Ух, рожа!

Забавная штука: в «хороших» ресторанах, то есть в ресторанах, сообщая об открытии которых СМИ во первых строках упоминают о дизайнере, работавшем над интерьером, — так вот в этих местах почти никто не пьет водку. Ну или пьет, но по граммульке, как граппу или арманьяк. Нет чтобы взять бутылку! Такое ощущение, что все эти люди воспитывались на миллезимах под фуа-гра. Но ведь нет, не воспитывались.

Центральное телевидение уверяет нас, что народ желает Галкина, Петросяна и композицию «Я служу России» по субботним вечерам. Полагаю, московские рестораторы искренне уверены в том, что основная потребность публики — потратить неприлично большие деньги и при этом остаться голодными. Они, должно быть, по второй профессии диетологи. Меж тем я неоднократно наблюдал реальные потребности публики, что называется, в деле — вне светских условностей, с которыми в России отчего-то связано посещение ресторана.

Вот, скажем, богатый, очень богатый дом на Рублевке. «Все наши» там. Посетители «Аиста», «Турандот», «Бона», «Грина» мирно сидят за столом, где виден «блюд цветник, поставленный узором». Из чего же выложен узор? Вот неполный список: нарез мясной, нарез рыбный, икра красная и черная, шпроты, огурцы соленые и малосольные, помидоры соленые, черемша, овощи свежие, сациви, лобио, сельдь атлантическая, сельдь под шубой, картофель отварной с укропом. Ни веточки руколы. Ни кусочка фуа-гра. Затем — венец творения — специально приглашенный из Астрахани мастер в огромном чане готовит раков. К чаю подается гигантская ваза с продукцией фабрики «Красный Октябрь».

Еда, думается, одна из последних сфер, в которой человеку позволительно все же быть самим собой, то есть немного зверем. Зверям свойственно идти на запах, но запах категорически истреблен в московских ресторанах. Образованные, стерилизованные «шефы» делают все для того, чтобы вынуть из продукта его душу, заставить измениться в лице. Кто-нибудь может припомнить приличный ресторан — с хорошим дизайном, чистым туалетом и не совсем на отшибе, — в котором подавали бы пахучий борщ? Не крем-борщ, не le bortsсh, а самый обыкновенный борщ, в котором от избытка мясной компоненты и свеклы стояла бы ложка? За таким борщом придется тащиться на окраину, где колдуют наши кавказские друзья, или в Дом кино — местечко, признаемся, сильно на любителя. Даже вот «Макикафе», вроде бы повернутое к посетителям личиком, и то добавляет в борщ зеленую фасоль.

Результат гастрономического геноцида — принудительная маргинализация всякого человека, задумавшегося не о «сходить в ресторан», а о «поесть». «Зачем ты ходишь в этот шалман?» «Шалман» — это некое ИЧП с грузинской фамилией на Курском вокзале, где подают самые вкусные в столице хинкали. Я готов не ездить на Курский вокзал, а остаться в пределах Бульварного кольца и вместо поддержки грузинской экономики поддержать известно какую, заплатив за хинкали в десять раз дороже, но они должны дымиться и источать. Дымиться. И источать. А трюфель всегда можно отложить в сторонку.

Круглый стол

Участники:
Алексей Асланянц, заместитель главного редактора журнала «Афиша–Мир»
Максим Балабин, арт-директор журнала «Афиша»
Дмитрий Бегляров, главный редактор городских путеводителей
Александра Боярская, обозреватель рубрики «Вещи» журнала «Афиша»
Юлия Выдолоб, редактор журнала «Афиша»
Алексей Зимин, главный редактор журнала «Афиша–Мир»
Светлана Кесоян, обозреватель рубрики «Рестораны» журнала «Афиша»
Владимир Лосинский, дизайнер журнала «Афиша»
Иван Пустовалов, фотограф
Михаил Сметана, заместитель арт-директора издательского дома «Афиша»
Петр Фаворов, заместитель главного редактора журнала «Афиша»

Выдолоб: Итак, кто какой едой одержим? Вот Саша Боярская любит сосиссоны — это такие маленькие французские колбаски, в «Елисеевском» продаются. Тратит на них все свои деньги.

Боярская: Сосиссоны еще есть в «Жан-Жаке», зато в «Елисеевском» они продаются на вес. А вот дымовские — полное говно.

Фаворов: Саша любит сосиссоны, потому что не знает, что это просто «колбаса» по-французски.

Асланянц: Большая часть заграничной еды, как только попадает в самолет, теряет свои свойства. Запах, вкус. Ощущение счастья. Допустим, есть что-то, что тебе было интересно есть в маленькой бургундской деревушке, ты прешь, как м…к, эти баночки через полмира, а потом оказывается, что это все не то.

Выдолоб: Ну не всегда. Мои любимые голландские вафли с карамелью здесь такие же вкусные, потому что здесь тоже плохая погода и разницы с Голландией, в общем, никакой. Правда, я люблю те, что на сливочном масле, а здесь продается только вариант на маргарине. Видела в супермаркетах — называются «строфельки».

Асланянц: Да, из стран с плохой погодой продукты лучше доезжают. Но вообще — счастье не подлежит транспортировке.

Фаворов: Лично я счастлив прямо здесь.

Выдолоб: Разве в твоей любимой Англии нет особенной еды, без которой тебе тут плохо?

Боярская: В Англии есть английский завтрак — большущая тарелка с бобами, сосисками и прочим.

Асланянц: Да-да, сосиски, жаренные чуть ли не до молекулярной структуры.

Фаворов: У меня нет никакой пищевой обсессии.

Асланянц: Поэтому вы такой толстый.

Фаворов: А вы худые — потому что питаетесь только за границей!

Бегляров: Миша, вот сало в Москве такое же вкусное, как в Киеве?

Фаворов: Оно же в поезде Киев–Москва должно становиться только лучше!

Бегляров: Наоборот, оно все свои свойства теряет где-то под Конотопом.

Сметана: А я здесь даже и не пробовал. Честно говоря, я не верю, что оно правильное.

Фаворов: Есть же продукты, которые от перевозки становятся только лучше. Как раньше — бубль-гум, например, американские конфеты.

Асланянц: Вот странно. Москва — порт пяти морей, а есть морепродукты здесь невозможно. Кроме речной рыбы. При этом есть их в городе Мадриде, который тоже довольно далеко отстоит от моря, вполне можно. И туда и туда их возят самолетом.

Выдолоб: Да все тут можно есть. Дорого просто.

Фаворов: Вообще, в Москве все невкусно.

Асланянц: Почему? В Москве много вкусных вещей. Бородинский хлеб. Хинкали в хинкальной на улице Казакова. Малосольные огурцы из «Елисеевского». Ромовые бабы. Если с Дорогомиловского рынка разогнали всех грузинских бабушек, которые там торговали сырными штуками, то очень жаль.

Бегляров: Разогнали. Рынок пустой стоит.

Балабин: Я вот не могу жить без хумуса. В «Азбуке вкуса» он стоит 199 рублей! В «Елисеевском» гораздо дешевле, но его там все время нет.

Кесоян: Мне антрекотов не хватает. Их здесь нет, потому что нет сельского хозяйства. Во французском супермаркете они по 6,90. И обед, и ужин — решенный вопрос. А в Москве нет такого мяса, потому что нет таких коров. У меня была попытка сделать антрекоты из мраморной говядины, и я очень сильно пострадала финансово, потому что купила тысяч на семь мяса из любви к искусству, и это было полное говно. Все, что здесь продается под названием антрекот, — это жесткое мясо, которое невозможно приготовить.

Лосинский: Тут нет еще быстрых йогуртов. Все йогурты — консервированные.

Кесоян: Нет, живые йогурты есть, но они стоят адское бабло. И подаются как какой-то гурманский деликатес. В «Азбуке вкуса» продается тот самый йогурт, который из Турции все возят. Обычный йогурт, из него еще айран делают. Хотя вместо йогурта можно есть обычную русскую простоквашу. А вот с паленым ямайским ромом у нас реальная проблема.

Выдолоб: Но это же самогон.

Асланянц: Самогон вообще не возят. Его на месте гонят.

Бегляров: Я ездил в деревню к другу, там делают самогон на ирисках. Очень вкусно.

Асланянц: «Золотой ключик» или «Кис-кис»?

Кесоян: Еще у нас нет ярмарок с сельхозпродуктами.

Асланянц: Есть ярмарка меда на ВДНХ. Оттуда кинокритик Алексей Васильев ведрами мед таскал.

Бегляров: Наше правительство придумало на Солянке продуктовую ярмарку сделать.

Выдолоб: На Солянке в основном трусы продают.

Кесоян: Да, в итоге все заканчивается трусами.

Зимин: А они хранятся дольше. Норма прибыли на трусы выше, чем на продукты.

Асланянц: Пончиков еще не хватает. Где пончики?

Все: Пончики живы! На ВДНХ они есть.

Асланянц: Мы за пончиками специально на машине ездили на «Белорусскую». И то нам там сказали: ну вы нашли когда приехать, четыре часа дня уже — вот один остался.

Лосинский: А чебуречные остались?

Кесоян: С чебуреками в любом ресторане со среднеазиатским уклоном все в полном порядке.

Бегляров: У меня мама намного вкуснее готовит.

Кесоян: Ни один ресторан не может быть вам ни мамой, ни бабушкой. Исключение — вареники. Вареники в «Шинке», например, идеальные.

Фаворов: А вы какие пельмени покупаете?

Выдолоб: «Столичные» в «Елисеевском» — самые вкусные. В пакетике. Остренькие.

Фаворов: Я покупал «От Палыча».

Лосинский: А у меня мама ездит на Останкинский рынок и привозит оттуда развесные пельмени — маленькие такие.

Бегляров: Нет еще сибирских пельменей. Там тесто прямо прозрачное, мясо видно.

Зимин: На Новопеределкинском рынке это все есть. А самый главный рынок сейчас — на Профсоюзной, на пересечении с МКАД. Там всякие азербайджанские и армянские продукты.

Пустовалов: Я за телячьими котлетами езжу на рынок на Ленинградском проспекте. Там еще есть две бабушки, которые продают варенье, аджику и ткемали. Только надо знать, у кого что брать. Не могу сказать, что у других продавцов плохо, но почему-то покупаю у одних и тех же людей.

Фаворов: А я недавно обнаружил волшебное место на Новокузнецкой, называется Рыбный рынок. Там какие-то забытые запахи и продукты, выглядит — как мечта о советской ярмарке: творог в ведрах, рыба горячего копчения, и очень все вкусно.

Все: А где это?

Асланянц: Рядом с «Третьим путем».

Бегляров: Нет, рядом со «Вторым дыханием». Рюмочная такая, 12 р. за 100 г водки.

Фаворов: Это же ниже себестоимости — такая водка по определению паленая.

Асланянц: А она б/у.

Бегляров: В общем, все очень плохо.

Фаворов: Нет, все очень хорошо.

Выдолоб: Все есть, но все очень дорого.

Асланянц: Нет. Ничего нет, иногда что-то есть, и оно очень дорого.

Бегляров: И точечно.

Сметана: Вот идешь ты в Нью-Йорке на 6-ю улицу, а там индийский ресторан, где готовят индусы, и едят индусы, и хозяин — индус.

Бегляров: А у нас есть хинкальная на Казакова. Но этого мало. Таких хинкальных должно быть 20.

Выдолоб: Выходит, что все вкусное в разных местах. Вообще, странно: почему так мало доступной еды продается? Ведь русские люди всегда пожрать любили. Получается, что едой невыгодно торговать? Или выгодно торговать только дорогой едой?

Кесоян: В больших супермаркетах все есть. Ты туда заходишь и тратишь полторы тысячи рублей, что бы ты там ни делал. Нет маленьких лавок, как в Париже. Вместо них — ужасные палатки у метро.

Зимин: В Париже традиция — поколения семей, которые торговали продуктами. А у нас нет традиции, зато есть очень запутанная норма санитарного контроля, налогового контроля, и магазину, чтобы оформить одно наименование вина или творога, надо затратить такое количество юридических и прочих усилий, что это теряет смысл. Ряд продуктов магазин просто не может продавать: статус гастронома ему не позволяет торговать некоторыми видами продуктов, которыми позволяет торговать статус рынка. В штате магазина, например, не предусмотрен ветеринар, который снимает пробу и имеет право разрешить продавать такой-то творог. На рынке такой человек есть, а в магазине нет. С этим связан, например, разный ассортимент магазинов «Глобус Гурмэ» в центре и в Жуковке: в Жуковке он имеет статус рынка, так как губернатор Громов разрешает давать магазинам статус рынка, а мэр Лужков — нет. Туда, например, бабушка принесла лукошко земляники, ветеринар взял его, посмотрел, поставил печать — и разрешил выставить ее в торговый зал.

Кесоян: Это не мешает тем же «Азбуке» и «Елисеевскому» всучивать покупателям испорченные котлеты.

Зимин: Зато эти котлеты прошли все юридические формальности.

Теги

Текст