В чистом виде французская кухня в Москве почему-то никак не приживается. Рестораны, где ее когда-либо готовили по классическим канонам и при этом удачно, и так, чтобы публика принимала, можно пересчитать по пальцам, и большинство из них осталось в прошлом. Да и «Реми», пришедший на смену «Ностальжи», «Репортеру» и «Бородино» лучших времен, кажется, выдуман романтиками исключительно из-за любви к традициям Карема и Эскофье, но никак не в целях коммерческого успеха. Здесь будто бы специально забыли про вывеску или швейцара, запрятав ресторан на Патриарших так, что, проезжая мимо, случайный человек вряд ли заметит близкое присутствие чего-то гастрономического.
Французская кухня — это каша из технологических фокусов, религиозного преклонения перед продуктами и декоративного пафоса, приправленного снобизмом. От своей праматери — итальянской — она отличается, как танцы на деревенской свадьбе от классического балета. Заниматься ей всерьез — сорт кулинарной схимы, повар должен принять почти монашеский обет. И только в этом случае обед будет стоить мессы.
В крошечном зале «Реми» есть ощущение того, что ты находишься там, где отправляет свой культ секта гастрономов-фанатиков, почитающих школу Le Cordon Bleu, штудирующих тома Курнонски, Бокюза и прочих великих французов и живущих так, как будто за окнами не шум Садового кольца, а буржуазная тишина Неи.
На страницах меню вместо типичных московских суши и руколы с креветками и пармезаном прописаны крем-супы с крутонами, котлеты со сморчками и телячий гурмандиз в савойской капусте. Средний чек — около ста евро, и это, конечно, внушает опасения за будущее «Реми». Как бы он ни был хорош, мало кто из московских жителей готов регулярно, и особенно в темные финансовые времена, расставаться с такими суммами наличности за обед или ужин, пусть даже сделанный по всем французским канонам, пусть даже сидя на диванах из настоящей французской brasserie со старыми фотографиями из Paris Match на стенах.