Новая жизнь городов Как можно изменить открыточные виды

Автор проекта Бюро Wowhaus

Что сделали Институт «Стрелка», театр «Практика», кинотеатр «Пионер», «Оливковый пляж» в парке Горького

Метод Средовой дизайн и временные деревянные конструкции — именно Wowhaus придумали новую среду обитания для модной московской молодежи

Олег Шапиро

бюро Wowhaus

«В каждом городе есть что-то, отличающее его от других и потому служащее точкой притяжения для туристов. В случае Москвы это многочисленные здания конструктивизма, которые сейчас крайне непривлекательно разрушаются. Это полное безобразие, на которое хотелось бы обратить внимание людей. «Башня III Интернационала» Владимира Татлина на площади Революции могла бы послужить началом пробуждения интереса к тому, что у нас есть ценного в городе, тем более что его не так много.

Что касается выбора места, то площадь Революции — это настолько же большая площадь, насколько неорганизованная и бессмысленная, несмотря на то что находится она в самом центре Москвы. Тут есть аж три станции метро, Кремль и Красная площадь по соседству. И конечно, тут необходимо некое архитектурное событие, некий символ Москвы, который бы притягивал сюда людей.

К тому же «Башня Интернационала» — это не только памятник, но еще и дом, то есть пространство, которое можно использовать функционально. И тут мог бы быть, к примеру, туристический центр с выставочным залом на верхних этажах.

Конечно, строить в историческом центре — дело ответственное и рисковое. Но возьмем Париж — у которого исторический облик куда более сохранен, чем у Москвы. Тем не менее в нем очень много современной архитектуры. Сделал же Бэй Юймин свою пирамиду в центре Лувра. В этом смысле — чем меньше имеем, тем больше охраняем. Такая ответная реакция очень понятна: столько всего уже уничтожено, давайте лучше не делать ничего. Но город — это живой организм, он не может остановиться в своем развитии, сейчас же уже не XIX век, жизнь ­поменялась. Так что я бы сделал небольшой перерыв, чтобы все успокоились, и все-таки начал бы строить в центре».

Авторы проекта «Цимайло, Ляшенко & партнеры»

Что сделали Деловой квартал «Даниловская мануфактура 1867»

Метод Вежливое сочетание сохраняемых объ­ектов с новыми современными сооружениями и дополнительными функциями

Николай Ляшенко и Александр Цимайло

архитекторы

«Этот проект мы сделали для архитектурного конкурса на фасад нового здания Третьяковской галереи. Одна из причин, почему мы этот конкурс проиграли, заключается в том, что мы отошли от задания, предполагавшего, что уже есть некая конфигурация здания, которое будет построено. На него требовалось только натянуть другой фасад. Мы же изменили всю его конфигурацию.

Лаврушинский переулок — это приятное городское место, где всегда много пешеходов. И нам показалось ошибочным, что хотя галерея обладает большими территориями, они никак не задействованы в общественной жизни. По существующему проекту новое здание занимает собой все пространство, принадле­жащее музею, и закрывает вид со стороны Лаврушинского на маленькие старые домики позади галереи. Нам показалось важным открыть это пространство для города, сделать ситуацию более человеческой.

Поэтому мы уменьшили объем основного строения и спроектировали еще стеклянную шайбу — культурный центр, посвященный галерее. Он стал бы местом, где бы общались люди, проводились лекции, воркшопы; современные русские художники делали бы там свои инсталляции.

Стену основного здания мы решили сделать из кирпича. Чтобы само строительство музея стало перформансом, мы придумали выбрать золотую тысячу ­людей самых разных профессий, которые бы приняли участие в кладке стены, заложив один из кирпичиков. Это был бы одновременно и некий художественный акт, и гарантия бережного отношения людей к галерее в будущем, потому что они бы чувствовали, что внесли свою лепту в общее дело. Это сделало бы Третья­ковку по-настоящему народной галереей».

Автор проекта Buromoscow

Что сделали Жилой дом на бульваре Генерала Карбышева, дом на улице Генерала Глаголева

Метод Яркие разноцветные панельные многоэтажки, не похожие на мрачное муниципальное жилье

Ольга Алексакова

Buromoscow

«Этот эскиз — лозунг «Больше Амстердама в Москве». Мы взяли проект голландского бюро West 8, который был реализован в старой гавани Амстердама на набережной Борнео-Споренбург, и примерили его на берег Яузы. West 8 спроектировали новый квартал малоэтажной застройки, в котором каждый дом делали разные архитекторы. Прежде квартал не был пригоден для обитания людей, а теперь его почистили — и вернули на его берега жизнь.

В лужковское время в Москве было произведено множество точечных интервенций, которые к окружению относились совершенно безразлично. Когда в однородной городской среде, такой как исторический центр, ставится новое здание, это нужно делать очень аккуратно. В противном случае новая архитектура выглядит как вставной зуб и раздражает горожан. Поэтому для российской современной архитектуры особенно важно бережное отношение к месту. Набережная — это прекрасное место, для того чтобы вернуть городу человеческий масштаб, сделать жизнь в Москве более разнообразной и приемлемой. Именно вдоль реки актуальна трех-четырехэтажная застройка, которой в Москве так не хватает.

Пока набережные Москвы — самый безликий фасад города. Так сложилось исторически, что вдоль них идут сплошные промзоны. Однако так было и во многих других городах мира, где теперь произошел процесс ревитализации реки, перехода от промышленного ее использования к возвращению ее горожанам. Мы предлагаем вернуть реку людям.

Мы перенесли сюда голландский проект — как мечту, которая где-то уже была воплощена в жизнь. Пускай пока это выглядит скорее как некоторая спекуляция, невозможная в Москве. Но на самом деле все возможно — в портовом районе Амстердама пятнадцать лет назад тоже никто не купался, а сейчас купаются».

Автор проекта «А-Б Студия»

Что сделали Жилой дом «Столь­ник» в Малом Лев­шин­ском переулке

Метод Бумажная архитек­тура, разудалые перформансы и зда­ния экстравагантных форм — дух студии в полной мере отра­жается в ее полном названии «Арт-Бля»

Андрей Чельцов

«А-Б Студия»

«По вертикали в этих грибных ножках располагаются жилье, гостиницы, офисы, школы, магазины, полиция — полный винегрет функций, который образует вертикальный город. А сверху — в шляпках грибов — парк и общественные пространства. Вертикальное развитие и принципиальная смесь всех функций — это единственная возможность сократить транспортные потоки и обустроить достойную жизнь в мегаполисе будущего.

В Москве лет через десять-двадцать будут жить тридцать-сорок миллионов человек. Как город с таким населением может напоминать Москву с миллионным населением? Так же как «феррари» может напоминать телегу. Единственный способ поселить пятьдесят миллионов в одном городе — наращивать плотность и максимально сокращать расстояния между различными функциями.

Москва за последние двадцать лет из очень неухоженной красавицы превратилась в жуткую уродину. К городу внутри Садового кольца нужно относиться как к произведению искусства: сохранять, всячески холить и лелеять. А ко всему, что дальше Садового, нужно относиться максимально радикально. Строить тут современный мегаполис. Это значит, не решать проблемы сегодняшнего дня, а прогнозировать и решать проблемы, которые возникнут через двадцать лет. При завхозе в кепке город строился совершенно антигуманным образом. В моем детстве меня учили, что у нас самый зеленый город в мире. Троллейбусы с автобусами ходили как часы, я знал, что из пункта А в пункт Б я через весь город доберусь ровно за столько-то минут. А сейчас Москва — это город не только очень некрасивый, но еще и фантастически неприспособленный к жизни. Поэтому его нужно сделать снова комфортным, резко уплотняя территории от Садового кольца и до МКАД. Но не забывать, что исторический центр — это антиквариат, который нужно реставрировать и пылинки с него сдувать».

Автор проекта «Поле-Дизайн»

Что сделали Русский павильон на Венецианской биеннале 2008 года, объект «Николино ухо» в Никола-Ленивце

Метод Работа на стыке ар­хитектуры и дизайна, много светлого де­рева и матового стекла

Влад Савинкин

бюро «Поле-Дизайн»

«Чтобы построить новое здание в центре Москвы, необходимо быть не только высококвалифицированным специалистом, но и иметь необходимые лицензии и уметь получать все разрешения на строительство. Ведь это дело сложное и ответственное. То решение, которое мы предлагаем, не носит строго архитектурный характер. Это фантазия на стыке архитектуры и дизайна. На мой взгляд, с архитектурой на Кузнецком Мосту и так все в порядке. Но здесь, как и вообще в столице, не хватает крупномасштабных средовых объектов, которые бы давали новый взгляд на уже сложившийся архитектурный ландшафт. Такие контрастные включения позволяют тактично работать с исторической тканью города, проявляют ее фактуру и содержательность, развивают пешеходную территорию улицы, поднимая ее на новые уровни. К тому же мост на Кузнецком Мосту — это еще и отсыл к истории места. Конечно, все знают, что где-то там внизу течет река Неглинка в трубе, но мост остался только в названии. Мы возвращаем этот утерянный смысл.

Пока все благоустройство центра Москвы сводится к тотальному мощению улиц, расстановке велосипедных стоянок, урн и фонариков в историческом стиле. А городу не хватает современного взгляда, смелого формообразования и необычных конструктивных решений.

И наконец, человеку нужен нетривиальный взгляд на город. С нашего моста человек, будто поднявшись на крышу города, смотрит на него свысока, обнаруживая для себя новые архитектурные перспективы. Конечно, сейчас много ресторанов на крышах и индивидуальных пентхаусов, где есть такая возможность. Но мы предлагаем более демократичный вариант, который доступен всем.
Это не бутик, не ресторан и не магазин, а некое общественное пространство, по которому может попутешествовать каждый».

Автор проекта Sergey Skuratov Architects

Что сделали Дом на Мосфиль­мовской, жилой комплекс Copper House

Метод Дома-скульптуры, сложные фасады из благородных материалов вроде патинированной меди, юрского камня и пережженного кирпича

Сергей Скуратов

архитектор

«В конкурсе участвовали семь архитекторов. Среди них были те, кто работает в неоклассическом стиле, и те, кто исповедует современные принципы формирования застройки. Мы посчитали, что на Софийской набережной напротив Кремля имеет право на существование абсолютно современная архитектура, со всем ее арсеналом средств и возможностей.

Современная архитектура с исторической средой работает на контрасте. Однако она может быть неагрессивной к окружению, может не тянуть на себя одеяло. Классические здания — это всегда насыщенная орнаментом, цветом архитектура. Современная архитектура демократична, классическая — тоталитарна.

Мы создали здание очень легкое, с матово-белыми стеклами и белокаменным фасадом, открыли дому все поры и впустили в него воздух — это почти фантомный, исчезающий объект, в противовес всей тяжелой и яркой исторической застройке вокруг. Наш дом — как белоснежный лайнер, который как бы причалил к мощному Москворецкому мосту. Это триумф технологий и одновременно декларация принципиально другого взгляда на то, какой может быть архитектура в городе: без повторов уже сложившейся городской ритмики.

В последние двадцать лет город был заполонен какими-то безответственными, неуместными подделками. Но это не значит, что современная архитектура есть синоним плохой архитектуры. Я убежден, что с историческим центром нужно работать ответственно, тактично, но смело. Больше экспериментировать, создавать яркие образы, громкие высказывания. Ведь архитекторы в древности строили и не боялись. Откуда в нас такой страх, почему бы не позволить себе, как в свое время Париж или Лондон, строить провокативно даже в самых престижных местах? Отчего весь вектор нашего движения отвернут назад, в историю, почему мы не можем посмотреть в будущее?»

Автор проекта Архитектурная мас­терская Асадова

Что сделали Центр детской гема­тологии, онкологии и иммунологии

Метод Яркие цвета, свобод­ная геометрия, футуристические идеи, которым нечасто находится место на московских улицах

Андрей Асадов

архитектор

«То, что в центре Москвы стоит огромный разваленный пустырь, никуда не годится. К счастью, сейчас в Зарядье объявлен конкурс на парк. Но пока определят победителя, пока начнут что-то строить — пройдет много времени. А эту площадку можно использовать уже сейчас.

Мы придумали создать там виртуальный музей архитектуры — экспонировать в виде лазерной голографической проекции разные шедевры русского авангарда — вроде башни Татлина или знаменитого комплекса Наркомтяжпрома Ивана Леонидова. Уже существуют технологии, которые позволяют в вечернее время создавать объемные, трехмерные изображения любого размера. Они дают полное впечатление полноценного здания. Можно было бы составить расписание и каждый вечер показывать один из шедевров золотой коллекции российской архитектуры, сменяя их раз в неделю; так прямо у стен Кремля будет вырастать невероятное футуристическое зрелище, привлекающее туристов и одновременно популяризирующее наследие русской культуры.

Причем идея эта останется актуальной и после того, как в Зарядье появится парк. Ведь любой современный парк — это не просто зеленая зона, а насыщенное событиями многослойное пространство. Такой многоуровневый городской бутерброд с разными замаскированными под ландшафт общественными пространствами на земле и парковкой и другими функциями под землей. А по ночам этот парк мог бы венчать еще и дополнительный небесный уровень — голографические архитектурные объекты.

Главное, что это мечта, которая легко достижима уже здесь и сейчас. Вполне возможно подрядить какого-нибудь спонсора — производителя электроники, ­который таким образом получил бы уникальную рекламу и подарил бы городу невероятно эффектный аттракцион, к тому же с просветительской функцией».

Автор Bernaskoni

Что сделали Первое здание инно­вационного центра «Сколково» «Гипер­куб», генеральный план пространства «Лето в Новой Голландии-2011»

Метод Технологии будущего вроде зданий, спо­соб­ных менять оболочки и функции

Борис Бернаскони

архитектор

«С Красной площади нужно убрать кладбище и перенести его в какое-нибудь другое, не менее важное, но более подходящее для этого место. Никто не оспаривает важность персонажей, тут захороненных, но Красная площадь — это знаковое место для всей страны, связанное с идеологией. А смерть в качестве визитной карточки России — это несколько неверный знак. Изменение знака на нужный — с минуса на плюс — задача в первую очередь урбанистическая. Это программирование места.

Когда Мавзолей уберут, Красная площадь изменит геометрию и композицию, которую придется переосмысливать разными именно архитектурными способами. Тут возможны варианты: продлить трибуны, продлить Красную площадь, сделать там парк или, наконец, создать некий символ новой России, новый культурный знак. Так или иначе, это место должно стать частью площади, стать обитаемым. Как на Сан-Марко я могу присесть на ступеньки колоннады или посидеть в кафе — так должно и место, освободившееся от Мавзолея, стать более дружелюбным.

Сам Мавзолей, эта совершенная архитектурная форма, непременно должна быть сохранена, просто аккуратно перенесена — хоть в тот же парк «Зарядье». Историческую архитектуру нужно максимально сохранять.

При этом можно менять функцию — была фабрика, а стал public space, заполненный хипстерами. Даже «Красный Октябрь» не то чтобы слишком ценный с точки зрения архитектуры объект, такие плохо покрашенные кирпичные дома. Но повесили симпатичные лампочки, привезли антикварные стулья — и все счастливы.

Ведь архитектура — это в большей степени не дом, а то, чем он наполнен и чем окружен. Архитектура — это не хард, а софт».