«Туристы из Улан-Удэ встретили туристов из Алма-Аты»: что делать с ВДНХ

Быков: Давайте я как местный житель начну первым. Мне очень приятно, что решили вернуть старое название — ВДНХ. ВВЦ звучало странно: как будто человеку свело челюсть и он заикается.

Первое впечатление о ВДНХ совсем из детства — конец 80-х. Сюда мы ходили гулять. Дома делать было нечего, а тут бурлила жизнь. Пролезали через дырку в заборе, так как платить 10 копеек за вход не хотелось. Парк Горького был бледной тенью ВДНХ. Здесь гремели карусели, проводились какие-то выставки. Помню, из ГДР привезли много импортных вещей. По аллеям прогуливались иностранцы — и самые смелые школьники, не боясь карательных органов пионерской организации, выменивали на советские значки всякий дефицит. У главного входа торговали ксерокопиями инструкций с приемами каратэ, плакатами со Шварценеггером и календариками с зарубежными артистами. Точно не было пьяных и вообще какой-то агрессии. Из криминальных историй только что каталы — игра в наперстки или «угадай карту».

Потом это резко все стало сдуваться, будто метлой прошлись. В 90-е тут совершались чаще торговые операции, нежели насаждался культурный отдых. Здесь мы с папой купили первый импортный телевизор Funai — до сих пор на даче отлично показывает, — музыкальный центр JVC и прочий хлам. Собственно, выставка превратилась в выставку, но не российских производителей, а западных. Такой огромный рынок, который проглатывал всех пришедших, переваривал и отправлял обратно с телегой аппаратуры. Плюс имелся модный налет: по дороге от главного входа до метро стоял частокол ларьков с одеждой спортивного толка. Стас, вы постарше, и, видимо, у вас другие воспоминания. 

Ростоцкий: В памяти всплывает период начала 1980-х — взлет Леонида Ильича, я совсем маленький. ВДНХ четко отличалась от парка Горького, «Сокольников» и других мест рекреации, потому что здесь сразу накрывал научно-социальный контекст — наука и идеология тут присутствовали в равной степени. Года 1985–1986 стали переломными. Пока, на детский взгляд, все казалось работающим, но какие-то еле заметные приметы развала проявлялись. Плюс здесь недалеко Рижский рынок, который в то время тоже держал определенный форс.

ВДНХ до последнего держалась не то что за советскую форму, а скорее за советскую суть международных выставок. Потом начался распад, который на несколько лет этот плацдарм превратил в рынок бытовой техники: помню много микроволновок во всех павильонах. Притом что в дикие 90-е здесь можно было разжиться дикими вещами, больше делать тут совсем было нечего.

Компаниец: 1990-е годы помню здешние прекрасно. Тут происходил мощный шопинг, от выхода из метро и до «Космоса» располагались бесконечные торговые ряды, как и в любом месте скопления народных масс тогда. В этом аду (или раю — не соль) было и несколько крутых торговых точек. В частности, рейверский магазин «Экстраваганза», один из самых-самых первых наряду с «Пропагандой стиля» в Доме композиторов. Кислотные маечки, больше по крою похожие на белье, сумки прямоугольные — под пластинки, — совершенно потусторонние ботинки марки Buffalо, больше похожие на копыта. Кроме того, выделялась точка Newmusic в павильоне «Москва» — с желанной музыкой в танцевальном и альтернативном ключе. Там была обширная коллекция, умницы-владельцы — достойная конкуренция «Дискоксиду» и некоторым продвинутым лоткам на Горбушке.

Именно на ВДНХ появился первый в России магазин с товарами Fred Perry и Lonsdale с завозами и спецзаказами понятно для кого (футбольных фанатов и скинхедов. — Прим. ред.). В 1998-м, если не ошибаюсь, его открыл известный болельщик московского «Спартака», впоследствии — автор интернет-форума и первого магазина Fott, видный в 80-е утюг (читай — фарцовщик) Олег Максимов. Самые модные столичные хулиганские фирмы тех лет — Flint’s Crew, K.I.D.S., Young Crew — отоваривались трикотажем либо за рубежом, либо тут. Именно на ВДНХ мною для очаровательной подруги Полины были приобретены идеально сидящие кожаные штаны, крайне актуальные на тот момент. Больше таких в столице нигде не обнаружилось.

Быков:  Да, да, Игорек, мы, старые модники, помним это. Ходили часто глаз покормить. Плюс тут торговали пиратскими дисками, продавали духи в разлив. И, кстати, у павильона «Космос» открылось несколько точек с индийской едой — последнюю из них закрыли всего пару лет назад. Довольно все это грязно было, но спринг-роллы именно тогда — лет 20 назад — мы там ели и не думали, что они станут модными. 

А потом все куда-то пропало. И модная одежда, и музыка, и общий рыночный налет. Появились толпы потных людей на роликах, готы, наоткрывали музеев типа «Поле чудес», и еще какие-то тематические выставки заработали типа «Бабочки со всего мира». По моим ощущениям, москвичи перестали сюда ходить — здесь теперь только спортивно-озабоченные роллеры и пенсионеры. Есть ли, по вашему, перспективы у модернизации ВДНХ? 

Ростоцкий: Присутствует чувство растерянности. Сказать себе сейчас, что я еду на ВДНХ отдохнуть, довольно странно. Сказать, что я еду на ВДНХ как на рынок, — тоже как-то не по себе. Для отдыха и прочего уже есть свои определенные места. Высшее предназначение этого места пониманию не дается. Главная проблема в том, что ни один из возможных реконструкторов выставки — по разным социальным, культурным, возрастным причинам — не может ухватить и понять, что именно составляет ВДНХ, в чем ее культурный код. Кто-то кидается в ампир, кто-то пытается ностальгировать по Гагарину — но все упираются в стену. 

Компаниец: Совершенно согласен со Стасом. ВДНХ, насколько я могу судить, всегда была неким нагромождением, а не объединением форм, хотя и строилась в крепкие в стилистическом плане годы.

Быков: Есть проверенные ходы: вычистить шашлычников, поставить палатки с модной едой. Зимой заливать каток, исключить из эфира нафталиновую эстраду. Гопников прогнать в торговые центры. Правда, все это будет лишь внешняя история: не очень понятно, что делать с павильонами. Мало того что половина из них в ужасном состоянии, так после ремонта их надо наполнить смыслом. 

Ростоцкий: Если бы появился павильон английской одежды или павильон бургеров как отдельного явления, то получилось бы то же самое, что павильон рыболовства в советское время. Из всего, что нам предлагается в этой ситуации, ничего более внятного, чем заповедник ушедших социокультурных схем, сделать нельзя. Само место подталкивает к этому. Но будет ли движение в эту сторону оправдано экономически и с точки зрения духа времени — непонятно.

Мы наступаем на старые грабли: люди, которые в состоянии понять сохранившийся гений места, его на ВВЦ и в нынешнем состоянии считывают прекрасно. А ради тех, кто не в состоянии это оценить, стоит ли культивировать это ощущение — большой вопрос. Вы считаете, что основная идея — сделать еще одну новомосковскую площадку? Здесь само пространство будет сопротивляться сильнее, чем парк Горького. 

Компаниец: Не сомневаюсь, что лучшие творческие силы города, а также привлеченные зарубежные специалисты предложат нам кататься здесь на велосипедах, бегать в группе и заниматься прочими активными видами спорта, в частности пинг-понгом. Кроме того, я очень удивлюсь, если здесь не откроется что-нибудь самое крупное в Европе. Например, роллердром или кинотеатр авторского фильма. А что? Все насущно. Или еще вот, как вариант, всероссийская школа стилистов. В павильоне «Цветоводство». Элегантное будет решение, девочкам в масть.

Быков: Зачем нам нужна ВДНХ? И вообще нужна ли? Здесь очень много пространств, которые не используются. Этот момент, когда вариантов масса, все на виду и богато, а внутри — пустота. Какой-то иррациональный тупик. То ли в тебе проблема, то ли воздух такой.

Ростоцкий: Восторга от этого пространства не возникает, но нам хотя бы есть с чем сравнивать. Жалости к утраченному я не испытываю. Что здесь устраивать? Музей советского классицизма? Странная затея, очень узкая специализация. Устроить памятник 90-м? Тоже интересная задача, но объемы очень большие. Главное чувство — ностальгия, она прорывается, но только из-за личного опыта. Хотя катализаторов тут вокруг немного — мне казалось, что их будет гораздо больше. Я думаю, такое ощущение может быть не у меня одного. На памяти нынешнего поколения образ ВДНХ никогда не был цельным. А у некоторых этого образа и нет. Когда ностальгия пытается цепляться за какие-то предметы мест и восстанавливать то, что по каким-то причинам было невозможно нигде, кроме этой территории, — вот с такими воспоминаниями проблема. И я не удивился, что Игорь подошел к описанию с точки зрения консюмериста — что и где можно было раздобыть.

Компаниец: А как еще? 90-е с их «купи-продай, потом все тут же и пропей», если задуматься, были настоящим звездным часом места. Именно тогда жизнь тут действительно бурлила, хоть всякая концепция к тому времени вроде как сдохла. Что до позднесоветских времен — ну так а что было-то? Приехали туристы из Улан-Удэ, встретили туристов из Алма-Аты. Ну посетили они павильон «Свиноводство», посмотрели на ракету. Потом, если повезло, купили коньяку в «Армении», и все — пора в Большой театр. Весь функционал места этими предложениями, утрированно говоря, и ограничивался. Столь обширная и вроде бы оригинальным способом освоенная территория в считаных километрах от державного центра так и не превратилась в торжественный демонстрационный парк, которым должна была бы стать. И смею утверждать, никогда не превратится.

Быков: Вот, Игорь, ты и сформулировал почти главную идею: демонстрационный парк — то, как и задумывалось в еще 30-х годах, the best of Russia. Стащить сюда со всей страны все лучшее. Пусть алтайские предприниматели продают мед, якуты бьют в бубен. Армяне угощают всех коньяком, чукчи рассекают на оленях, а Краснодарский край поит вином и дает закусить помидором. Может быть, задача новой ВДНХ — каким-то образом завести сюда иностранных туристов и не без гордости показывать им, чем славится Россия в XXI веке. Только я не понимаю, кому такое под силу. Может, команде Константина Эрнста и тем, кто делал Олимпиаду в Сочи? 

Ростоцкий: Если найдется тот, кто сможет проложит третий путь — между консервацией и полной реконструкцией, — то, быть может, у него получится утилизировать чувство растерянности. 

Когда я подходил к главному входу, я абсолютно не понимал, что я увижу. И вот сейчас мы ходим по этому пространству с призрачной целью увидеть что-то интересное. Может, новое руководство сделает так, что мы с вами не будем здесь ходить, как по Римскому форуму, но при этом не вольемся в историю с роликами и модной едой. Тем более что на ВДНХ нам действительно хочется видеть достижения. Что-то выбивающееся из всех градообразующих схем.